Владимир Лешковцев - 50 лет советской физики

Грубую картину механизма этого взаимодействия можно получить следующим образом. Каждая молекула данного вещества может совершать различные внутренние колебания. Им соответствует определенный набор порций электромагнитной энергии, hν i , которые молекулы способны принимать от окружающей среды и возвращать в нее. Если квант падающего света hν 0 взаимодействует с невозбужденной молекулой, он отдает ей часть своей энергии, равную hν i . При этом в рассеянном свете появляется «красная» смещенная линия с частотой ν k=ν 0−ν i . Если же квант встречается с возбужденной молекулой, обладающей энергией возбуждения hν i , он может получить эту энергию и тогда родится «синяя» смещенная линия с частотой ν' c=ν 0+ν i . Нетрудна видеть, что смещенные линии должны располагаться симметрично по обе стороны от основной линии первичного света.

Так как в обычных условиях число невозбужденных молекул значительно больше, интенсивность линий, смещенных в красную сторону спектра, должна быть значительно выше, что соответствует действительности.

В 1928 г. аналогичное открытие было сделано индийскими физиками Раманом и Кришнаном. Они также наблюдали в свете, рассеянном различными жидкостями, возникновение дополнительных спектральных линий. Свое открытие они интерпретировали как оптический аналог эффекта Комптона. Как показал Л. И. Мандельштам, это было совершенно неверно. Тем не менее в 1930 г. Раман получал Нобелевскую премию, а само комбинационное рассеяние света долгое время называлось «эффектом Рамана».

Продолжая свои исследования, Л. И. Мандельштам и Г. С. Ландсберг создали новый метод спектрального анализа молекул, основанный на изучении спектров комбинационного рассеяния. Этот метод получил огромное распространение и широко применяется теперь во всех странах.

Герой романа Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» изобрел прибор, способный создавать узкий параллельный световой пучок, несущие большую энергию и вызывающий серьезные разрушения на значительных расстояниях. Физики не раз убедительно доказывали, что гиперболоид, совершающий такие действия, принципиально невозможен [5] См., например, книгу Г. Г. Слюсарева «О возможном и невозможном в оптике». Изд. 3-е. М., Физматгиз, 1960. . Но при этом упускали из виду, что невозможность создания такого прибора отнюдь не означает невозможности создания такого луча. Недавно физики получили подобные лучи в свое распоряжение. Их принесла новая область физики — квантовая электроника, возникшая на наших глазах. Однако и у нее уже есть своя небольшая история.

Во всех известных нам до недавних пор источниках света излучающие его атомы работают крайне несогласованно, хаотично. Они испускают различный свет в разное время по любым направлениям. Такой свет, удаляясь от источника даже в виде первоначального пучка (например, луч прожектера), быстро расплывается на все большую и большую площадь, напоминая в сечении контуры веера. Это не позволяет пересылать заметные количества электромагнитной энергии на космические расстояния.

Если бы можно было заставить возбужденные атомы излучать свет одной и той же длины волны одновременно, да еще в строго определенном направлении, мы получила бы принципиально новый источник света. Именно таким источником и является лазер, способный создавать лучи, подобные лучам гиперболоида инженера Гарина.

Чтобы лучше понять глубокое различие между обычными тепловыми источниками света и лазером, приведем следующую аналогию.

Представьте себе огромный хор, где нет дирижера и каждый из участников стоит, как ему захотелось (кто лицом, а кто и спиной к публике), поет свою отличную от других песню, начиная и кончая, когда ему вздумается. Зрители при этом услышат только невообразимый шум. Именно так ведут себя атомы в обычных источниках света.

Но приходит дирижер, и все участники хора поворачиваются лицом к зрителям и одновременно начинают исполнять одну и ту же песню. Такой хор можно услышать на весьма большом расстояний от эстрады. По этому принципу работают атомы в лазере.

Как же удалось заставить атомы работать так согласованно?

Хорошо известно, что любая среда, в которую проникает свет, поглощает и рассеивает его лучи. Если бы Исааку Ньютону оказали, что возможно создать среды, усиливающие пропускаемый ими свет, он бы наверняка в это не поверил.