Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 16

Во-первых, мысли переживаются как определяемые свойствами и отношениями объективной данности. Эта черта особенно определенно выражена Мессером. Являющийся до некоторой степени предшественником Вюрцбургских психологов, Бине 18, и критики Вюрцбургских работ Вундт 19, Астер 20, Бец 21, напротив того, рассматривают мышление как особого рода чувство, т. е. субъективное состояние. Особенно резко выставляет эту точку зрения Вундт, говорящий о «чувстве понятия, о чувстве значения». Такое распространенное толкование чувства едва ли представляется целесообразными Во всяком случае, нельзя не отметить при мышлении сознание объективности, «направленности, интенции на предмет», сообразования е предметом, образованности предметом.

По поводу второй проблемы остановимся на работе Бюлера, выдвинувшей много интересных и плодотворных мыслей, но страдающей, однако, внутренними противоречиями и непоследовательностями. Разберем его классификацию мыслей, причем пока возьмем только два первых установленных им типа. Очевидно, что нельзя ставить рядом, в качестве соподчиненных понятий, сознание правила (в Бюлеровском смысле) и сознание отношения. Первое относится ко второму как вид к роду. В большинстве отнесенных сюда Бюлером случаев правило или является сочетанием более простых отношений в известные системы отношений (например, при восприятии качества формы, при представлении конструкции речи), или подведением частных случаев отношений под уже известные общие схемы их (например, при отыскивании метода для решения вопроса об опровержимости атомистической теории), причем такое подведение тоже является, конечно, усмотрением отношения между общим и частным. Итак, Бюлер, в сущности, установил тот факт, что мышление характеризуется как усмотрение отношений. Под понятием отношения следует понимать все, что не имеет характера ощущений, все разнообразие категориальных синтезов, всю систему конститутивных и рефлексивных категорий. (Мы не будем сейчас рассматривать, не следует ли и сознание объективности рассматривать тоже как известную категориальную функцию. Во всяком случае, так как оно характеризует мышление вообще, целесообразно поставить его отдельно). Можно сказать, что разделение между ощущениями и категориальными функциями есть уже не психологическая, а логическая точка зрения. Но разделение это имеет значение и для психологии, поскольку мы исследуем возникновение сознания категорий. С этой точки зрения интересны, между прочим, наблюдения, произведенные в Вюрцбургской же лаборатории Гринбаумом 22, над усмотрением равенства. Производились опыты такого рода. На белом экране были нарисованы два ряда фигур. В каждом из рядов было по одной фигуре, одинаковой с фигурой другого ряда. Подробно было исследовано, в каком отношении находится усмотрение равенства с восприятием обеих фигур. Было констатировано, что во многих случаях имела место одна из этих психических функций без того, чтобы совершалась другая. Было, например, констатировано, что иногда происходило восприятие одной фигуры, причем к ней присоединялось ясное усмотрение равенства. Иногда испытуемые говорили: «Были две равных фигуры, но какие именно – не представляю». Из этих с большими предосторожностями поставленных опытов вытекало, что усмотрение отношения является до некоторой степени независимым (с психологической точки зрения) от восприятия членов этого отношения.

Особенно интересному, уже не экспериментальному, а «феноменологическому» исследованию подверг проблему сравнения Брунсвиг 23, не принадлежащий к Вюрцбургской школе, но близкий к ней по своим взглядам. Обычно думают, что в момент сравнения двух восприятий мы или непосредственно переживаем оба восприятия или, по крайней мере, воспроизводим в своей памяти одно из них. Это неверно, прежде всего, по отношению к сравнению последовательных восприятий. При опытах оказывается, что обычно не наблюдается действительного представления, по крайней мере, одного из сравниваемых членов, а иногда и обоих. Сравнение происходит не на основании представления, а на основании особого рода «знания». Здесь мы подходим к третьему из намеченных нами выше вопросов, именно к вопросу о ненаглядном знании. В некоторых случаях наличность такого знания при сравнении сказывается особенно ясно. Так, при опытах со сравнением двух тонов Whipple отмечает, что у испытуемого исчез образ о первом тоне. Он мысленно воспроизвел в форме слуховых образов скалу тонов, и при этом у него получилось сознание тожества одного из воспроизведенных тонов с прежним искомым, благодаря чему последний был воспроизведен. Другой испытуемый сознавал, что представление прежнего тона было выше, чем самый тон. И несмотря на это неверное «представление», испытуемый, руководствуясь своим «знанием» о прежнем тоне, верно сравнивал его с новым. Особенно резко выступает такое знание при сравнении промежутков времени. Мы, безусловно, не «воспроизводим» прежний промежуток, а руководствуемся при сравнении непосредственным и в то же время ненаглядным знанием о нем. По поводу процессов сравнения мы должны еще отметить, что чувственное восприятие второго из сравниваемых членов еще не есть усмотрение отношения между ним и знаемым нами первым членом. Усмотрение отношения есть особого рода психическая функция, которая может присоединиться к восприятию второго члена. Если судить о таком случае с точки зрения наличности наглядных представлений, то происходит усмотрение как бы «одночленного отношения».