Виктор Тростников - Быть русскими – наша судьба

Немецкая классическая философия, которая буквально заворожила нас в XIX веке и в лице Гегеля и Маркса стала идейным оправданием нашей революции, сегодня, при трезвой ретроспективной оценке, должна быть признана всего лишь напыщенной софистикой. Единственная причина, по которой надо продолжать преподавать её в университете, заключается в том, что она необыкновенно ярко и убедительно доказывает первичность для цивилизации породившего её типа верования и вторичность культуры. Ошибочность философии Канта была следствием того, что, исходя из образов этого мира, он использовал то ложное представление о человеке, которое определяется усечённой догматикой лютеранства: человек – это обособленный индивидуальный организм с такими-то свойствами, вложенными в него природой. Это полное пренебрежение свойствами человека коллективного, которые в разных обществах различны, привело к тому, что априоризм Канта оказался верным только в первой части из четырёх, где конструирование «вещей для нас» проходит начальную стадию, названную Кантом «восприятием». По его мнению, оно характеризуется двумя признаками: всё, что мы видим непосредственно, ещё до начала обработки разумом, облекается нами в пространственные формы и вводится в русло течения времени – иным способом ничего воспринять нельзя, ибо мы так устроены. Это абсолютно верно, так как речь идет здесь о физиологии, одинаковой у всех индивидуумов. Но на этом истинность кантианства и кончается, так как дальше совершается переход к психическим особенностям, а они существенно зависят от социума, частицей которого является индивидуум. И уже на втором шаге априоризм Канта оказывается ложным. Он утверждает, что априорным свойством рассудка является убеждение в «сохранении субстанции». Это – надуманная аксиома, начисто опровергнутая психологией. Жан Пиаже своими опытами с переливанием жидкости на глазах детей из одного сосуда в другой убедительно доказал, что представление о постоянстве количества вещества при всех с ним манипуляциях не является врождённым, а воспитывается знакомством с физическим законом, открытым Лавуазье только в XVIII веке. Дальше Кант допускает всё больше произвола, проецируя на своего «трансцендентального субъекта» рационалистическое миропонимание протестанта, «верящего в науку, которую он сам выдумал, но которую считает абсолютной истиной» (Лев Толстой). Чистейшей выдумкой является тезис о том, что всякий человек априорно убеждён в единстве бытия – на самом деле это зависит от его типа верования. И совсем уж абсурдна последняя часть априоризма, касающаяся «практического разума», где возникает понятие Бога как отвлечённого начала, устанавливающего принцип мировой справедливости.

Да, то, что мы называем «объективно существующим внешним миром», есть в действительности только наше представление о нём, созданное нами самими. Но это представление создаёт не индивидуум со своими априорными свойствами, а цивилизация, накладывающая на это представление печать своего исходного типа верования, переходящую затем на культуру, образ жизни и менталитет. А поскольку на нашей планете сосуществуют разные цивилизации, то люди, к ним принадлежащие, живут в разных мирах. Тот мир, в котором уже тысячу лет живут русские люди, называется Россией. И он за всё это время менялся только на предметном уровне, а на смысловом оставался неизменным, ибо смысл окружающему и происходящим в нем событиям придаём мы сами, а сами мы как были русскими, так ими и продолжаем быть и будем вовеки. Особенно ярко эта независимость смысловой России от предметной и событийной проявилась во время Великой Отечественной войны.

Каждая наука интересуется своим чётко очерченным предметом. Химия изучает, как атомы соединяются в молекулы; геология – из каких минералов состоит земная кора и каково происхождение этих минералов; история вглядывается в прошлое и восстанавливает картину происходивших в нём событий; и так далее. Но имеются две отрасли человеческого познания, которые ставят своей целью понять сразу всё сущее, – религия и философия.

Есть такой вид головоломок: тебе называют две вещи и спрашивают: что между ними общего и чем они различаются? Если назовут религию и философию, ответ очень прост: общее между ними – претензия на универсальность своих истин, а различаются они тем, что религия приходит к своим истинам преимущественно через Откровение, а философия – преимущественно с помощью тех познавательных способностей, которые даны человеку от природы, – ума, интуиции, логического рассуждения, наблюдений и их обобщения.