Array Коллектив авторов - Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Е. Garin . Il pensiero pedagogico dell’ Umanesimo. Firenze, 1958. P. 198–224.

Бальдассаре Кастильоне(1478–1529) родился в знатной, но небогатой дворянской семье близ Мантуи. В юности Кастильоне получил превосходное гуманистическое образование в Милане; там же при дворе Людовика Моро и Беатриче д’Эсте он впервые познакомился с обычаями светской жизни высшего общества. Изысканные манеры, большая эрудиция, тонкий артистический вкус, личное обаяние позволяют ему легко сходиться с людьми и способствуют его придворной карьере. В числе его друзей и близких знакомых не только отпрыски старинных именитых родов, владетельные особы, «князья церкви», но и наиболее яркие представители культуры и искусства Италии первых десятилетий XVI в. – Пьетро Бембо, Бернардо Биббиена, Якопо Садолето и, конечно, Рафаэль, оставивший нам замечательный живописный портрет Кастильоне, с которым его связывали отношения сотрудничества и общность эстетических устремлений. Долгие годы Кастильоне состоит при различных государях Италии, в 1524 г. он приглашен на службу к папе Клименту VII и в качестве апостолического нунция направляется к императору Карлу V в Толедо, где умирает в 1529 г.

Немногим ранее, в 1528 г., в Венеции выходит из печати прославившая Кастильоне книга «О Придворном», работа над которой, начатая, скорее всего, в 1508 г., окончательно завершена была, по-видимому, к 1524 г. Написано сочинение в форме изящных и непринужденных, пересыпанных шутками и смехом бесед, будто бы происходивших в течение четырех мартовских вечеров 1507 г. в придворном обществе, которое собиралось вокруг Елизаветы Гонзага, супруги урбинского герцога Гвидобальдо да Монтефельтро. Выведенные Кастильоне персонажи – лица исторически вполне реальные, действительно находившиеся в тот момент в Урбино. Ностальгические нотки, то и дело прорывающиеся по ходу повествования, еще более усиливают впечатление достоверности описываемого, что позволяло воспринимать книгу Кастильоне в качестве воспоминаний о самом счастливом периоде прожитой жизни, запечатлевших великосветские нравы эпохи. Видели в этом произведении также моральный трактат, некое зерцало, или пример, для начинающих придворных, пособие, наставляющее их благонравию, добрым манерам и всему, чего требует жизнь при дворе. Рассматривали диалоги «О Придворном» и как явление сугубо художественное, в котором эстетическая предметность не совпадает, не отражает наличную реальность, а то и полностью противоположна ей.

Свой замысел – «вылепить словами совершенного Придворного» – Кастильоне обосновывает ссылкой на писания Платона, Ксенофонта, Цицерона, в коих дана попытка представить идеи совершенного Государства, совершенного Государя, совершенного Оратора. Такого Придворного «я никогда не встречал и, думаю, никогда не было, а возможно, и не будет, хотя он мог бы быть», – признался было Кастильоне, но затем вымарал эти слова из предисловия, видимо, решив, что содержание его книги должно сказать то же само за себя. Идея обладает своим уровнем реальности и, представленная в качестве идеала, способна творчески воздействовать на действительность – эта краеугольная для диалогов «О Придворном» концепция сближает их и ставит в один ряд со многими выдающимися произведениями ренессансной литературы, общественной мысли и искусства.

Кастильоне, несомненно, опирался на предшествующую гуманистическую традицию. Его совершенный Придворный претворяет, пусть сообразно специфике интересов господско-дворянской среды, которой, впрочем, главным он и был предназначен, идею l’uomo universale (универсального человека), постулируемую философской и педагогической мыслью эпохи Возрождения. Однако это всесовершенство человека не достигается, по Кастильоне, приобщением к надличным нормам, следованием каким-либо строго установленным регламентам, неуклонным подражанием примерам, положенным как образцовые. Ибо самому человеку, признанному в разговоре о «грации» независимым зодчим собственного «я», отведена решающая роль в определении и выборе того наилучшего, которое полнее всего отвечало бы прирожденным ему наклонностям и возвысило бы его индивидуальность до совершенства.

Книга Кастильоне имела огромный успех у читателей, уже в XVI в. много раз издавалась по-итальянски и в переложениях на европейские языки. Художественные достоинства «рафаэлевской прозы» Кастильоне способствовали влиянию и распространению той концепции человека, которая послужила исходным пунктом для построения нравственных и эстетических идеалов в диалогах «О Придворном».