Более обстоятельно и детально обозначенные выше модели общества будущего описаны в моих книгах “Футурология кризиса” и “Параллельная Россия”, вышедших в 2011 году. Вместе с тем, за рамками технического и социально-экономического анализа двух принципиальных моделей предстоящей жизни остается их человеческое измерение. Что будет чувствовать человек? О чем мечтать? Чему он сможет посвятить свою безмерно продвинутую и избавленную от проклятья неподъемного труда жизнь?
Каким бы ни оказался окончательный вариант устройства будущего, не вызывает сомнений одно: человек грядущей эпохи будет обречен на одиночество.
Одиночество – это прежде всего свойство развитой человеческой природы. В эпоху первобытности и постоянной борьбы за выживание оно никак не могло проявить себя, зато после преодоления человеком дикости сразу же сделалось его проклятием и гением одновременно. Дистанция от одиночества Филоктета из софокловской трагедии, чьи стрелы и воинское мастерство показались современникам излишними и ненужными, до одиночества героев Маркеса, разучившихся любить, – это растянувшаяся на тысячелетия драма человеческой души, не нашедшей своего уникального пути и не признанной миром.
Сможет ли новый мир, технологичный и блистательный, подарить человеку нетривиальный путь и признание – вопрос риторический. Очевидно, что не сможет, поскольку в условиях когнитивного всеведения очень скоро нетривиальных путей просто не останется, а способность любить станет пребывать под постоянным гнетом зарегулированности и искусственного изобилия.
Одиночество можно заглушить, но невозможно излечить.
В условиях функционализации и превращения людей в детали глобального компьютера человеческая экзистенция все равно останется нетронутой – стало быть, сквозь терабайты информации и управляемые потоки мыслей в самой бездонной своей глубине человек будет продолжать переживать одиночество и сокрушаться о том, что его подлинное внутреннее время пролетает в пустоте, а продленные годы превращают жизнь в тюремный застенок, пусть даже безопасный и комфортный.
В условиях самодостаточной “сверхчеловечности» освобожденные от внешнего принуждения и необходимого постоянного труда часы, дни, годы и десятилетия жизни также оставляют открытым вопрос о назначении и смысле последней. А раз так, то обеспечение людьми своего бытия окажется неполным, и подлинной сверхчеловечности не состоится.
Выходит одно – одиночество нужно преодолевать. А для этого время человека, оставаясь не занятым прямым страданием и нуждой, должно перестать быть пустым.
Итак, как ни крути, человечество будущего оказывается один на один с убийственной проблемой свободного времени, и эта проблема грозится затмить собой все остальные, включая экологию, продовольствие, политику и контроль над мировым богатством.
Но давайте изберем лучшее. Допустим, что все эти проклятые вопросы решены и что убийственной функционализации не произойдет – и тогда люди, обретя частичную, парциальную сверхчеловечность в смысле личного владения источниками материального бытия и долгожительства, постепенно стремящегося к условному бессмертию, рано или поздно зададутся вопросом: чему посвятить колоссальный ресурс свободного личного времени?
Первое же предположение – необходимо постигать мироздание! Что еще может быть масштабнее, увлекательней и востребованнее? Увы, но уже при первом приближении задача постижения мироздания делается менее интересной и, главное, не вполне необходимой. Судите сами: материальный мир, рожденный 14 миллиардов лет тому назад в результате «Большого взрыва» или каким-либо иным образом, содержащий давно исчисленное число элементарных частиц, может быть изучен настолько досконально, насколько биологами изучена лягушка, а генетиками – дрозофила. Уже сегодня мы достоверно знаем точное число первичных геометрических форм (исчерпывающая классификация компактных многообразий, доказанная в гипотезах Терстона и Пуанкаре), практически достигли понимания полноты взаимодействий и состава элементарных частиц… Да, как ни невероятно это не звучит, но похоже, что за минувшие 150 лет физика докопалась почти до самого дна, дошла до предела измеримости, вне которого остается не так уж и много нераскрытых тайн. Обладая качественной глубиной знания, можно не переживать за количественную – в самом деле, какая для нас разница, как ведет себя бозон Хиггса где-нибудь за миллиард световых лет от нас? Даже если там закон поведения бозона чуть-чуть другой, данное знание вряд ли нас обогатит.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу