Array Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)

Под этот шанс сформируются новые экономические модели. Производство контента может быть заново приватизировано – но теперь не из-за ограничения допуска к публикаторству (он будет по-прежнему свободным), а благодаря лени масс.

Революционные силы, освободившие текст, потом его обычно сами и порабощают, устраивая для этого новые институты, вокруг которых по-новому группируется власть, мораль и ресурсы (капитал). Так поступила олимпийская античность по отношению к доолимпийской, так обошлась гуттенберговская Реформация с темным средневековьем. Каждый раз ниспровергатели старых запретов на текст сами неизбежно становятся новыми узурпаторами текста. Хотя, конечно, они обращаются с текстом и публикой более культурно и гуманно, чем их предшественники.

Кто эти новые узурпаторы? Что ж, прообраз новой аристократии уже можно вычислить. Это те, кто освободил авторство интернетом, и теперь автоматизирует публикаторство лайком, чтобы образовалась публика новой эпохи. Провайдеры авторства становятся его хитроумными оптимизаторами, а потом и узурпаторами.

Кто теперь способен противостоять открытой среде и выдирать, обособлять из нее контент с помощью специальных захватов и упаковок? Это всемирные упаковщики Apple и Google, всемирный дистрибутор Цукерберг. Не зря политики уделяют много внимания взаимодействий с магнатами интернета.

Поразительная вещь: невозможность формального авторитета в неструктурируемой (самоструктурируемой) среде, похоже, может досаждать не только тем, кто хотел бы управлять, но и самим управляемым. Общество должно поделиться на вещающих и внимающих, на власть и народ, на авторов и публику. Причем в таком упорядоченном устройстве, похоже, заинтересованы обе стороны.

Безусловно, в новых условиях технической свободы авторства этот порядок будет менее жестким. Тем не менее, видимо, должна произойти кристаллизация профессиональных центров вещания, тогда как остальная среда добровольно и даже с каким-то облегчением превратится в публику. Наконец-то ей скажут, что делать и что покупать, а то все время приходится полагаться на непроверенную информацию таких же, как я. Нужен внешний авторитет, получивший ритуальные полномочия принципала, обладающий санкцией выражать и вырабатывать мнение всего общества. В роли такого авторитета всегда выступали власть, элиты, духовенство, медиа. Причем сама публика распространит и усилит контент, выработанный центрами вещания, с помощью системы рекомендательного отбора, автоматизированного кнопками like и share.

Профессиональный контент должен получить оболочку, выделяющую и противопоставляющую его окружающей среде распределенного свободного авторства. Эта оболочка должна быть чуть ли не в буквальном смысле физической. В общем, речь идет о появлении закрытых платформ и приложений, которые стали новой упаковкой контента и – о чудо – новыми объектами потребительской стоимости.

Эта метаморфоза возможна только в условиях нарождения публики, то есть огромного массива свободных публикаторов, согласных пассивно внимать. Пока юзеры не наигрались в свободу публикаторства, никакие закрытые упаковки в массовом масштабе не были бы возможны. Теперь время приходит, и в среде открытого контента появляются закрытые пакеты, которые продаются новыми узурпаторами контента. Популярность закрытых платформ и приложений будет нарастать. А их взаимные интеграционные свойства (вроде айфонного уведомления в «Фэйсбуке» о том, что я пробежал 3 километра в кроссовках Nike) будут служить полуавтоматической дистрибуции, а не насыщению коммутации действительно творческим контентом.

В этих условиях появляется идея о смерти интернета. Как заявил недавно гендиректор «Коммерсанта» Демьян Кудрявцев: «Я начинаю новую песню: web умер, web умирает, web умрет [15]». Представляется, однако, что логичнее говорить не о замене открытого веба средой закрытых приложений, а развитии packaged internet как новой закрытой контентой сущности, принципиально противостоящей открытой архитектуре веба, но встроенной в него.

Вряд ли можно говорить о смерти старого-доброго открытого веба. У него еще есть большой потенциал экспансивного роста за счет стран БРИК, Азии и Африки. Этим обществам (исключая юго-восточных драконов) еще предстоит пройти этап освобождения авторства, рекрутировав в open web 2–3 миллиарда свободных публикаторов.