Касс Санстейн - Иллюзия выбора. Кто принимает решения за нас и почему это не всегда плохо

Но существует и более фундаментальное возражение, которое подвергает сомнению свободу выбора вообще — не из-за внешних факторов или проблемы коллективного выбора, а из-за поведенческих ошибок. Допустим, люди опрометчиво отказались от пенсионной программы по умолчанию — в том смысле, что их жизнь из-за этого только ухудшилась (по их собственному мнению). Возможно, эти люди в целом необоснованно подозрительно относятся к финансовой системе или к своему работодателю, поэтому предпочитают накапливать меньше сбережений или не делать этого вообще. Возможно, они страдают от острой формы предубежденности. Может быть, те, кто отказался от участия в программе, пострадают больше всех.

Эти вопросы носят эмпирический характер, но в таком случае, если говорить о благополучии, выигрывают предписания. Если должностные лица действительно знают из опыта, что поведенческие ошибки способны привести людей к губительным последствиям, хочется согласиться с тем, что правительство вправе сделать систему сбережений обязательной и запретить отказ от нее. В конце концов, большинство демократических государств используют ту или иную обязательную пенсионную программу, и, возможно, вместо того, чтобы позволять и поощрять добровольное выделение дополнительных средств на сбережения, нужно развить и улучшить уже существующую систему. На самом деле некоторые критики могут требовать проведения всеобъемлющей оценки благополучия властями, чтобы понять, какой размер вклада будет оптимальным, и попросить власти ввести законы на основании проведенного исследования.

Такой подход в принципе нельзя исключить, но есть серьезные причины его остерегаться. Оценивая рациональность выбора тех, кто отказался следовать правилу, государство может ошибиться (вспомним проблему знания). В отличие от правила по умолчанию предписания привлекут к участию в программе как тех людей, кто выиграет от этого, так и тех, кто серьезно пострадает. Очень важно, хотя это может быть затруднительно, понимать размеры первой и второй групп. Те, кто отказывается следовать правилам, возможно, и впрямь имеют для этого веские основания. Или, может быть, они не заботятся о своем будущем, потому что сильно нуждаются в деньгах прямо сейчас. Таким образом, они заключают вполне разумную в их положении сделку между своим будущим благополучием и настоящим положением.

Провести научную оценку благополучия, охватывающую все аспекты, мягко говоря, чрезвычайно сложно, особенно если учитывать многообразие населения и изменения, происходящие с течением времени. Каков должен быть искомый размер вклада для тех, кому двадцать пять, тридцать, сорок или шестьдесят? Как он должен меняться в зависимости от того, когда людям необходимо вносить оплату за обучение или ипотеку или помогать своим детям, не важно, юным или уже взрослым? Как он должен отличаться для тех, кто зарабатывает по-разному — $30,000, $60,000, $100,000 в год? И как будут влиять на ситуацию макроэкономические условия?

При любой попытке подобной оценки нужно признавать, что для разных людей и разного времени их жизни требуются разные подходы. Например, во время кризиса имеет смысл уменьшить сумму вклада, по крайней мере для относительно малообеспеченной части населения. Точно так же те, кто должен платить за свое обучение в колледже, вряд ли захотят много откладывать, потому что им это сейчас нелегко. И вообще все те, чьи повседневные расходы велики по разумным причинам (например, у них на содержании есть маленькие дети или студенты колледжа), не станут много откладывать. Данные факты подтверждают необходимость введения персонализированных, а не «универсальных» предписаний. Но разработать их весьма непросто, плюс это ведет к опасной форме социальной инженерии.

Более того, любая форма принуждения способна привести к материальным потерям как минимум для тех, кто дорожит своей независимостью (и, несомненно, будет расстроен, узнав, что теперь он ее лишен). Если свобода выбора ценна сама по себе или ведет к получению новых знаний, это еще одна причина избегать строгих предписаний.

Все эти моменты предостерегают нас от введения предписаний и запретов. Конечно, они могут и не быть решающими. Как я уже отметил, многие государства принуждают граждан накапливать сбережения с помощью какой-нибудь программы социального обеспечения, и с точки зрения законодательства все устроено безупречно. Наверное, следует расширить существующие программы, чтобы повысить суммы обязательных сбережений. Если бы можно было наглядно доказать, что те, кто отказывается от участия в программе, принимают абсолютно неправильные решения, это было бы сильным аргументом в защиту обязательных предписаний (или как минимум в защиту изменения этих правил так, чтобы снизить риск вреда). Но даже если так, частные программы пенсионных сбережений имеют огромное значение для вкладчиков, и вопрос в том, должна ли существующая добровольная система стать более принудительной. Факт многообразия населения и высокий риск ошибки, которую может совершить государство, говорят исключительно в пользу правил по умолчанию.