Жирар Рене - Вещи, сокрытые от создания мира

Гадательно (лат.). Ср.: 1 Кор 13:12.

См. прим. 7, с. 292.

Р 53.

Theology of Culture, р. 66.

Синодальный текст изменен сообразно тексту автора.

О коллективном насилии в Псалмах и в других библейских книгах см. прекрасный анализ Раймунда Швагера в работе Jesus, (кг Sohn Cottes als Sündenbock der Welt.

В некоторых патриотических текстах мы находим сопротивление жертвенной интерпретации· Вот, например, характерный фрагмент из Григория Назианзина:

«Почему кровь единородного Сына была бы угодна Отцу, не пожелавшему принять от Авраама в жертву Исаака, но заменившему человеческую жертву агнцем? Не очевидно ли, что Отец принимает жертву не потому, что требует ее или испытывает в ней нужду, но для осуществления Своих предначертаний: надо было, чтобы человек оживотворился через человечество Бога, надо было, чтобы Он призвал нас к себе через Своего Сына [...] Остальное да будет почтено молчанием» (Григорий Назианзин, Слово 45, на Пасху).

Цитируется в: Olivier Clément, «Dionysos et le ressuscité», in Evangile et évolution, p. 93. PG XXXVI, Oratio XLV, 22, p. 654.

В словарной статье «Жертва» из Dictionnaire de théologie catholique под ред. Вакана и Манжено (Vacant et Mangenot) признается, что евангельский текст в том, что касается жертвы, «...весьма сдержан: слово жертва ни разу не используется». Автор тем не менее говорит о жертве в смысле веры в «полную самоотдачу» Христа. Но ведь именно эту полную самоотдачу следует интерпретировать вне жертвенного контекста. Если же не хочется отказываться от слова «жертвоприношение», следует отказаться от него во всех случаях, кроме страстей Христа, а это, конечно, не представляется возможным.

Р. 131. [Ср. у самого Камю: «...кажется, это евангелист Лука выкинул из текста Его жалобный возглас: “Зачем Ты покинул меня?”», в: А. Камю, Избранное, М.: Радуга, 1988.]

См. прим. 7, с. 292.

Прообраз Христа (лат.).

См. прим. 7, с. 292.

Пер. С. Шервинского и Н. Познякова.

Пер. И. Анненского.

La Source grecque, ρρ. 57-64 et passim во многих других работах.

Противопоставление «жертвенного» мышления, всегда искажающего откровение Евангелия, и «нежертвенного мышления», которое, напротив, всегда верно передает это откровение, отражает последнюю гуманистическую и «прогрессистскую» иллюзию в моей интерпретации христианства. Я избавился от этой иллюзии только после первой публикации данной книги. Отныне, на мой взгляд, истинное противопоставление между христианским и архаическим должно определяться как противопоставление между жертвоприношением себя и жертвоприношением другого.

Такое противопоставление совершенно проясняет связь между архаическим жертвоприношением, основанным на учредительном убийстве, которое требует ритуальных жертв, и жертвоприношением Иисуса в Евангелиях - самоотдаче себя в распятии.

Христианский смысл всегда присутствует, по крайней мере имплицитно, в том смысле слова «жертвоприношение», который распространен в наше время, - в смысле вынужденного устранения, умерщвления , необязательно невротического, коль скоро лишь кто-то один может без насилия положить конец миметическим соперничествам.

Это последнее определение полностью соответствует (в сцене суда Соломона) противопоставлению между дурной блудницей, которая принимает убийство ребенка за утоление своей миметической страсти, и доброй блудницей, которая жертвует даже своей материнской любовью, а следовательно и самой собой ради того, чтобы остался в живых ребенок, и ее жертва удивительно соответствует жертве Христа, отдающего собственную жизнь ради исполнения воли Отца и спасения человечества, не только умирая за нас, но и тем самым просвещая нас относительно нашего собственного насилия.

Таковы мои идеи об этом главном предмете на сегодняшний день. Чтобы выразить их точно, я изменил некоторые важные фразы в настоящей книге. Впрочем, поскольку у меня нет ни малейшего желания скрывать перемены своих идей как об этом, гак и прочих предметах, остальные фразы я оставил без изменений. Надеюсь, что моим читателям будет не слишком сложно разобраться в этой мешанине.

Я убрал также из настоящего переиздания некоторые - достаточно небольшие - пассажи, которые больше не кажутся мне убедительными (и не казались таковыми никогда), прежде всего - абсурдное негативное мнение о Послании к Евреям. Теперь я отказываюсь от прежнего истолкования