Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

В «Изборнике 1076 года» обрисованы семь ступеней, прохождение которых приближает человека к Богу: первая – человек погружен в плотские страсти и предстоит перед Богом как «пред смертью»; вторая – как должник, предстоит и отвечает Богу; третья – как раб со страхом и молитвой; четвертая – как «наимьник», обладающий свободой и желающий получать плату; пятая – как друг предстоит перед Богом и обращается к Нему; шестая – как сын к Богу «дерзает»; седьмая – «вышии вьсех есть и на преждьспеяние, братосътворение к Богу» 93. Существенно то, что моделью для определения действительного места каждого элемента этой градации послужили на первых этапах отношения трудовые, на последующих – общественные и кровнородственные, а также то, что в данном случае приходится говорить о факте сообразования требований, предъявляемых объекту религиозно-идеологического воздействия, с состоянием религиозности в еще нетеологизированном русском обществе.

Подобные рассуждения звучат и в оригинальных русских текстах, например, в знаменитом «Поучении» Владимира Мономаха, которое обращено не только к сыновьям – будущим правителям, но и к любому человеку вообще и отражает понимание цели и смысла жизни: долг, вера, труд.

Средневековая Русь – эпоха классического расцвета монументального стиля в изображении человека. Письменность, в значительной мере рассчитанная для чтения вслух во время монастырских трапез (жития), для произнесения в храмах (проповеди), отвечает тем же потребностям, что архитектура и живопись, развивает черты монументального историзма в отображении современного человека.

Стиль монументального историзма связан с феодальным устройством общества. В центре его внимания – человек, но человек не сам по себе, а в качестве представителя определенной социальной группы в определенный исторический момент. Князь оценивается по его «княжеским» качествам, монах – по «монашеским», горожанин – как подданный или вассал. Это не идеализация человека, это идеализация его общественного и исторического положения – той ступени в иерархии феодального общества, на которой он стоит. Вымышленно-обобщенных образов тексты этого времени не знают. Вместе с тем каждое историческое лицо вводится в круг идеалов, располагающихся на ступенях феодальной лестницы с учетом конкретной ситуации. Но возраст человека определить трудно, не существует «психологии возраста», он неизменен в своей статичности. Цель этого – точная идейная ориентация читателя. Человек либо хорош, либо плох, и, как правило, всегда что-то одно. В данный период рассматриваются в основном исторические личности в исторически значимых событиях, великих свершениях.

В области светской наиболее четко оформился княжеский идеал. Герои летописей, повестей по преимуществу князья, так как их решения и поступки направляли ход истории. Характеристика духовенства определялась религиозными идеалами. Особую группу составляют святые, хотя внешне они не входили в феодальную систему (они вышли из жизни и встали над социальной системой, они – между миром горним и дольним). Черты подданного задавались его отношениями с вышестоящими в иерархии общества.

Но, несмотря на схематизм, вообще свойственный средневековой литературе, русские авторы в своих сочинениях изображали современников ищущими свое место в изменившемся и продолжающем постоянно меняться мире. И за схемами «князя», «святого» проступают конкретные личности. Тот факт, что многие деятели Русского Средневековья оставили автобиографические тексты, написанные в средневековых традициях, конечно же, говорит о глубине понимания проблемы «человек–мир», а также об устремленности к самопознанию.

В той или иной мере оценка описываемого лица всегда присутствовала в тексте – оценка, четко отражающая идеологическую ориентацию автора. Имя автора не всегда известно, но личность всегда узнаваема.

Киевский митрополит Иларион пишет «Похвалу князю Владимиру» (третья часть «Слова о Законе и Благодати»), которая представляет собой не что иное, как заявку на канонизацию с перечислением всех значимых атрибутов правителя и христианина. Более того, Иларион приводит перечень апостолов, выступавших с проповедью нового учения в разных странах, и в один ряд с ними ставит имя киевского князя Владимира, указывая тем самым на его главную заслугу – крещение Руси.

Митрополит Иларион прежде всего отмечает величие Владимира, идущее от предков: «…внука старого Игоря, сына же славнейшего Святослава… сей славный – от славных родился, благородный – от благородных» 94. Правил он справедливо и умело, покорил множество «окрестных стран… те миром, а непокорные мечом» 95. И «…сошло на него посещение Всевышнего… и воссиял разум в сердце его, как… взыскать единого Бога» 96, и крестился сам, а затем крестил Русь. После крещения князь Владимир приобретает все христианские добродетели, преображается, в нем проявляются те свойства, которые и характерны лишь для христианского правителя: «Ты правдою облачен, крепостью препоясан, истиною обвит, смыслом венчан, и милостынею, как ожерельем, обвит… красуешься. Ты стал, о честная глава, нагим одеждой. Ты стал алчущим – кормитель… ты стал вдовицам помощник. Ты стал странникам пристанищем. Ты стал бездомным – кровом. Ты стал обиженным заступником, бедным, бездомным – обогащением… помолись о земле своей и о людях, ими ты благоверно владычествовал» 97. Так создается образ князя.