Сергей Чухлеб - Лекции по истории западной философии Нового времени

Основой всех этих культурных изменений является современное капиталистическое общество. Оно не только порождает их, но и позволяет им существовать. Иными словами, буржуазия и средний класс не только творят эти изменения, но и активно ими пользуются, финансируя их. (См. комментарий № 1).

Возможно, у читателя уже возник вопрос, отчего в книге по философии я так много говорю о социально-экономических процессах. Какая связь может быть между культурой и какими-то там буржуа? Если мы хотим исследовать сущность философии, литературы, или музыки, то зачем нам обращаться к экономике? Связь здесь непосредственная. Я открою вам один большой секрет: и писатель, и философ, и музыкант хотят есть и хотят есть сытно. И это не единственная их потребность. Это сложноорганизованные люди, и их потребности весьма высоки. Иными словами, если общество желает иметь высокоразвитую культуру, оно должно эту культуру финансировать [7] Эта идея весьма популярна среди нашей интеллигенции. Под финансированием она понимает, прежде всего, государственное финансирование. Но если культура финансируется государством, то это первый признак того, что эта культура имеет заимствованный, искусственный характер – она не востребована обществом и не нужна ему. Наилучшее финансирование – частное (когда человек покупает билет на концерт или книгу, он финансирует создателя этого артефакта культуры). Возможно, конечно, и государственное финансирование, но как вспомогательное. Финансирование означает управление. Управление же культуры чиновником малоэффективно, а иной раз и губительно. . Аграрные общества столь бедны, что образцы «высокой» культуры доступны лишь элите. Немногочисленные творцы обслуживают потребности высших классов и полностью зависят от них. В итоге, консервативность аграрных элит порождает консервативность культуры.

Совершенно иная ситуация складывается в городском индустриальном обществе. Капиталистическая экономика создает колоссальное материальное богатство. Кроме того, промышленность и торговля позволяют финансировать современное централизованное государство с многочисленным чиновничеством, с мощными армией и флотом. Централизованное государство нуждается в централизованной системе образования, ибо подрастающее поколение, например, в Лионе или в Нормандии, узнает лишь в школе о том, что оно – часть великой французской нации. Там же заодно оно изучает французский литературный язык. Единый рынок и единое образование – необходимые условия для формирования нации. Капиталистические структуры, государство, образовательные учреждения нуждаются в массе образованных людей. И они создают и финансируют эту массу. Распространение образования порождает массового потребителя артефактов культуры. Этот потребитель, как человек богатого буржуазного общества, может и хочет платить представителям культуры за их творчество.

Так, например, у музыканта в Средние Века было лишь три возможности заработать себе на жизнь. Первая. Он мог развлекать за жалкие гроши простой народ на площади. Доход столь скуден, что иной раз приходилось «подрабатывать» воровством, разбоем или проституцией. Вторая возможность – служба какому-нибудь барону. Барон усаживается пировать, щелкает пальцами и восклицает: «Эй, там!».

И музыканты услаждают слух господина. Если господин недоволен, то он может, например, бросать в них кости или приказать высечь. Третья, пожалуй, самая лучшая возможность – музыкант служит церкви. Его статус относительно высок, и доход стабилен, но возможностей для развития практически нет – консерватизм культа требует консервативной, «канонической» музыки. Новации – это начало ереси.

Ситуация постепенно меняется с ростом капиталистических структур и формированием городской индустриальной цивилизации. Все большее количество людей оказывается образованным настолько, что нуждается во все более сложной музыке, и готово ее оплачивать. Возникает феномен независимого светского музыканта. Иными словами, если бы общество не имело материальных средств, если бы в этом обществе не было большой массы людей способных и готовых воспринимать такую музыку, феномен независимого светского музыканта просто бы не возник.

Это справедливо и в отношении художника, писателя, ученого, философа и т. д.

Мои студенты-музыканты иной раз заявляют мне: «Как же так?! Вы – поклонник Баха и вместе с тем – атеист. Разве можно понять музыку Баха, не исповедуя веры, для которой он эту музыку писал?» Иной раз они еще и ссылаются на мнение авторитетных педагогов-музыкантов. Подобные аргументы меня не могут смутить. «Но позвольте, – отвечаю я, – если Вы правы, то и Вам не доступно понимание музыки Баха. Почему? Ну, как же! Бах – протестант, а Вы принадлежите православию. А сколь пагубна «лютеранская ересь» Вы и без меня знаете!» И далее перехожу в наступление – предлагаю назвать «сходу» композиторов первой величины, живших в XIX–XX вв. и писавших преимущественноцерковную музыку.