Александр Зеличенко - Разговоры ученого с Учителем

Но получается, что моменты смерти в то же время и моменты рождения: смерть одного существа рождает другое. Рождением человека заканчивается "бесплотная" жизнь краскопада. Смерть человека -- это рождение другого "бесплотного" краскопада. Но у человека, у его предшественника и у его последователя общая основа -- растущий воздушный человек.

А зачем нужны смерти-рождения? Что это за "перерывы постепенности" в развитии?

У. Смерть помогает перестать знать то, что знаешь, и разучиться делать то, что умеешь.

у. Правильно ли я понимаю, что опыт, который накапливается при развитии, устаревает и вместо пользы начинает приносить вред?

У. Именно. Изменения в мире требуют новых знаний и новых умений.

у. То есть, хотя опыт необходим и для адаптации, и для работы в Круговороте Духа, старый опыт бесполезен в новых условиях. И от него нужно избавляться. Его сохранение потребовало бы непродуктивной траты энергии. Как будто информационно-энергетические каналы "зарастают" и их пропускная способность уменьшается. То же самое, что со старением физического тела. Так?

У. Так.

у. Но разве развитие не требует расширения опыта? Ведь обычно считается, что опытный человек более развит.

У. Как ты уже знаешь, развитие -- это реализация индивидуальной идеи. А опыт -- след этой реализации, побочный продукт развития. Можно иметь кучу опыта и оставаться недоразвитым малолеткой.

у. Понятно...

Конечно, у меня еще миллион вопросов. Но один из них -- "самый-самый".

Это вопрос о жизни после смерти. Здесь нельзя и дальше ходить "вокруг да около" -- мне нужна максимальная ясность!

Но возможна ли она?.. Ведь в этом вопросе можно только доверять или не доверять тем или другим авторитетам. Иных доказательств нет...

У. Есть и другие. Например, твоя интуиция. Но главное -- твой опыт.

у. Мой опыт?!

У. Твой.

у. Но чтобы обрести такой опыт, надо умереть!..

У. Необязательно.

у. Ты хочешь сказать, что в реальности жизни после смерти я могу убедиться на опыте прямо сейчас?!

У. Не совсем. Чтобы собрать такой опыт, тебе понадобится какое-то время.

Разговор 15-й

О "посмертном" опыте ученого (монолог-аморкорд)

у. И я стал искать. И удивительно -- мне в самом деле удалось собрать немало опытных подтверждений "посмертной жизни".

Вот они.

Детство

Самое раннее воспоминание. Какой-то родственник из Ленинграда, мамин двоюродный дядя или троюродный брат -- не знаю, больше я его никогда не видел, -- дарит мне серебряную десертную ложку. Отчетливо помню свое самоощущение -- самоощущение взрослого человека. Через много лет я узнал, что в тот момент мне не было и года.

До пяти-шести лет мне казалось, что я живу очень долго. Я часто говорил "всю жизнь" или "никогда в жизни", что очень забавляло окружающих. Это не было подражание взрослым, или, по крайней мере, это не было только подражание. Однажды кто-то из старших детей сказал мне что-то вроде "вся-то жизнь -- пять лет". Как я удивился, когда понял, что он прав: мне моя жизнь казалась тогда более долгой, чем кажется сейчас.

Глаза младенцев

Много лет назад я заглянул в глаза шестимесячному сыну знакомых. И эти глаза я запомнил! Это не были глаза взрослого человека. Но в них была... глубина вечности. Лет через пять-шесть я снова увидел этого ребенка. Обычный ребенок. От тех глаз ничего не осталось.

Поняв, в чем тут дело, я начал специально рассматривать детские фотографии. И результаты оказались интересными. (Кстати, и легковоспроизводимыми.)

Детские глаза бывают бессмысленны. Но нечасто. Гораздо чаще у детей взрослые глаза. Я видел и недовольство мизантропа, и смесь "удивление-интерес-зачарованность", и грустную мысль. Особенно интересно сравнить детские глаза с глазами взрослых на тех же снимках -- не скажешь, что это родственники.

Мама

Помню, как умирала мама. У нее был рак, и последние дни она почти не приходила в сознание. Временами она звала Олю. Как я сейчас понимаю, свою близкую, еще по институту, подругу, которая умерла незадолго до этого. У мамы были люди более близкие и среди живых, и среди мертвых. Почему -именно Олю? Не была ли Оля для мамы "провожатым"?

Мама умерла глубокой ночью. Мы крепко спали. Но, наверное, именно в этот момент я проснулся. Точнее, меня что-то разбудило. То же повторилось на сороковой день.

То есть это я потом сосчитал, что день был сороковым. Тогда я вообще не знал, что это такое. Я не был ни верующим, ни суеверным. И именно поэтому я так удивился, когда после маминой смерти понял, что у меня почти нет скорби. Я не просто любил маму -- она была большой частью меня, а я -- ее. Но мне почему-то было ясно, что умерла только мамина оболочка. Та, которую еще не остывшей я нашел на кровати, когда меня разбудили. А сама мама жива. Я чувствую так и сейчас. Особенно когда прихожу к могиле родителей.