Анатолий Алферов - Политико-философская концепция И. Берлина

Своеобразие взглядам Д. Вико сообщают также его рассуждения о «простонародной мудрости» людей, в которой он усматривает источник общественных изменений. Под «простонародной мудростью» он понимал жизненную необходимость, детерминирующую поступки человека и находящую выражение в определенных обычаях людей, которые способны меняться. У Вико в отличие от просветителей не знание, не философский и научный разум оказываются движущими силами истории, а «простонародная мудрость», а также борьба за преобладание между различными социальными группами.

Д. Вико стремился рассеять предрассудки, порожденные антиисторическим пониманием прошлого человека и связанные, главным образом, с учением о «естественном праве». Он упрекал юристов и философов в модернизации прошлого – в том, что при рассмотрении древнейшего периода истории они исходят из современных им правовых представлений, подменяя ими представления, которые действительно имели место у людей той эпохи. Выделяя три эпохи, через которые, по его мнению, идет развитие всех наций, Вико считал, что в каждой их них существуют свои нравы, представления людей, характер права, форма государства и т. д., и все эти представления и институты он оценивал исходя из особенностей той эпохи, которой они принадлежат, считая их естественными и необходимыми для своего времени. В этом его подход к прошлому принципиально отличался от подхода просветителей, которые считали, что именно в их время восторжествовал разум и постигнута истина, и потому смотрели на прошлое с пренебрежением, как на эпохи невежества и суеверий. Вико же понимал, что каждая эпоха своеобразна и характеризуется своими ценностями и, отходя в прошлое, она уносит с собой свои ценности, которые спустя много лет люди могут превозносить как идеал, тем самым признавая, что в действительной жизни эти ценности уже не воплощаются. Эта черта мировоззрения Вико, связанная с признанием своеобразия ценностей прошлых исторических эпох, и оказала влияние на Берлина в формировании его убеждения в плюрализме ценностей. Характеризуя взгляды Вико и противопоставляя его Вольтеру и просветителям вообще, Берлин показывает, что Вольтер исходил из представления о неизменной человеческой природе и абсолютных ценностях, определяемых разумом, с помощью разума, а Вико признавал множественность и относительность ценностей в разные эпохи и отвергал идею вневременной, неизменной «человеческой природы».

И. Берлин пишет: «Каким же дерзновением должен был обладать этот самобытный мыслитель, сын самодовольной цивилизации, полагавшей, что она ушла далеко вперед от жестокости, нелепости, невежества былых времен, если он осмелился сказать, что бесподобная поэма [3] Илиада. могла быть создана лишь в жестокую, дикую и, на взгляд последующих поколений, безнравственную эпоху! Говорить так – все равно что отрицать саму возможность идеальной гармонии. Отсюда следует, что судить достижения той или иной эпохи с помощью единого абсолютного критерия, выработанного критиками и теоретиками позднейшего времени, − не просто антиисторично; такой суд основан на заблуждении или ложном представлении, будто существуют вневременные ценности идеального мира. На самом же деле лучшие творения человека органически связаны с культурой его времени…» [9, c. 204].

«Теория циклов культурного развития, созданная Вико, получила широкую известность, но не в ней воплотился самый его оригинальный вклад в понимание общества или истории. Новым, революционным было то, что он отрицал учение о вневременном естественном законе, истины которого в принципе может всегда и везде постичь любой человек. Вико отважно отрицал это учение, сердцевину западной традиции от Аристотеля до наших дней. Он проповедовал идею уникальности культур, при всей их схожести с предшественницами и наследницами, а также идею единого стиля, который окрашивает собою все виды деятельности и все социальные проявления человека на конкретной стадии развития… Подобный историзм никак не совместим с представлением о единообразной норме истины, красоты или добра, к которой иные культуры или индивиды приближены больше, чем другие, и которую мыслители должны прояснять, а практики – претворять в жизнь» [29, с. 305]. Признавая вместе с Вико несоизмеримость ценностей различных эпох и культур, Берлин, однако, акцентирует внимание и на той стороне учения Вико, в которой он признает возможным для человека (историка) проникновение в мир ценностей прошлых эпох, на чем, собственно, и основывается наука история. Берлин подчеркивает, что подобное проникновение возможно благодаря известной общности всех людей, делающих перегородки между различными историческими эпохами и различными культурами проницаемыми. Он пишет: «Истинное знание – это знание того, почему вещи такие, как они есть, а не просто знание того, что они есть; и чем больше мы в это углубляемся, тем больше осознаем, что вопросы, задаваемые Гомеровскими греками, отличаются от вопросов, задаваемых римлянами, а последние отличаются от вопросов, задаваемых в христианское средневековье, или от вопросов, задаваемых людьми научной цивилизации XVII века, или людьми восемнадцатого века, к которым относился сам Вико. Различаются вопросы, различаются ответы, различаются стремления людей, словоупотребление и употребление символов, ответы на один набор вопросов не подходят к вопросам других культур, не отвечают на них. Хотя Вико, несомненно, был благочестивым римским католиком и верил в то, что Церковь может предоставить ответы на все вопросы, это не помешало ему сформулировать оригинальную идею различности культур, смысл которой заключается в том, что то, что имеет значение для греков пятого века, очень отличается от того, что является важным для индейцев, или китайцев, или ученого в лаборатории XVIII века; различается их мировосприятие, следовательно, и не существует универсальных ответов на все их вопросы. Конечно же, существует всеобщая человеческая природа, иначе люди одной эпохи не могли бы понимать литературу и искусство людей другой эпохи, или их законы, о которых Вико, как юрист, знал больше всего. Однако этот факт не мешает существованию разнообразного культурного опыта…» [18, c. 53].