Владимир Зубков - Монологи и диалоги о постмодерне и постмодернизме

Идейной (философской) предтечей постмодернизма является постструктурализм, в котором отразилось разочарование в науке, социальном прогрессе и массовой культуре второй половины XX века. Постструктурализм акцентировал внимание на текстуальности социальности, «классовости» ее восприятия, ее ризомности [39] Ризома (фр. rhizome – корневище) у Ж. Делеза и Ф. Гваттари – клубнеобразное корневище или грибница как метафора реальности. (нелинейности и неиерархичности), неразделимости означаемого и означающего (содержательной и чувственно воспринимаемой сторон знака), игровом отношении к логосу. Родство постструктурализма и постмодернизма настолько близко, что большинство их крупных представителей невозможно однозначно отнести к тому или иному лагерю.

Наиболее общей методологической установкой постмодернизма является предельный либерализм , который проявляется в максимальной свободе самовыражения авторов, отрицающих любые каноны. Постмодернизм выступает против любой упорядоченности и за оригинальность любого текста как результата индивидуальных самовыражений его создателей (авторов и читателей). Вследствие этого постмодернистская социальная теория не обладает цельностью, а представляет собой нечто подобное зонтичному бренду или интеллектуальной тенденции. Разноплановость идей и отсутствие единой терминологии приводит к тому, что исследователям приходится анализировать не постмодернизм в целом, а его наиболее заметные персоналии [40] Однако и на этом пути возникают немалые трудности. Например, такие крупные фигуры, как Ж. Бодрийяр и М. Фуко, не говоря уже о менее заметных, не относят себя к постмодернистскому направлению, хотя их тексты и имеют все его основополагающие признаки. . В лучшем случае делаются более или менее удачные попытки типологизации постмодернистских теорий, но попытки не частые [41] См ., например: Чудова И. А. Постмодернизм в социологической теории: теоретико-методологический анализ. Дис. … канд. социол. наук. М., 2015. . Тем не менее, постараемся показать, что, несмотря на оригинальность работ постмодернистских авторов, они руководствуются вполне согласованной системой методологических принципов.

Их рассмотрение следует начать с принципа агностицизма, который может трактоваться в очень широком диапазоне значений – от принципиальной непознаваемости мира в философии до непризнания данных, не подтвержденных опытом, в науке. В данном случае агностицизм выступает в форме фаллибилизма . Само это понятие еще в позапрошлом веке было введено в научный оборот Ч. С. Пирсом. После Второй мировой войны оно активно разрабатывалось К. Поппером, а затем в 1960-е годы постпозитивистами. Содержание слова «фаллибилизм» (от лат. fallibilis – подверженный ошибкам, погрешностям, «погрешимый») можно передать крылатой фразой: «Человеку свойственно ошибаться» [42] Существует и более широкое понятие – «пробабилизм» (от лат. probabilis – вероятный) как вероятностный стиль мышления, находящийся в оппозиции к его детерминистскому стилю. . Применительно к науке это означает, что «связь между явлениями жизни никогда до конца не будет доступна пониманию, а, следовательно, и рационализации» [43] Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 тт. / Пер. с англ. под общ. ред. В. Н. Садовского. М.: Культурная инициатива; Феникс, 1992. Т.2. С. 427. . Поэтому научная деятельность представляет собой бесконечный процесс приближения к истине, и его результаты, какими бы они не были очевидными, устоявшимися или широко разделяемыми, абсолютизировать не следует. Любое научное знание принципиально не является окончательным (или является принципиально частичным) – оно есть лишь промежуточная интерпретация истины, за которой последуют ее новые интерпретации, вероятно, более адекватные. По К. Попперу, хотя наука и «принципиально погрешима», но она, тем не менее, дает основания оценивать теории с точки зрения их близости к истине.

Один из наиболее радикальных взглядов на познаваемость мира, вернее, на его непознаваемость, принадлежит Ж.-Ф. Лиотару, по мнению которого, социальная жизнь, включая научную – это совокупность дискурсов, являющихся социально обусловленными речевыми практиками. По форме дискурсы представляют собой гетерогенные языковые игры, правила которых различны для различных языковых ситуаций и в результате перекодировок и взаимных провокаций постоянно изменяются. Поскольку дискурсы не подчиняются никакому «метапредписанию», научный дискурс направлен не на поиск и нахождение консенсуса (аналога истины), а на спор различных точек зрения. Локальный консенсус в принципе возможен, но только как определенный момент дискурса вследствие временного согласия носителей точек зрения относительно правил, по которым производится знание. Результатом научного дискурса являются паралогия (заблуждение), а также – и это главное – новые точки зрения [44] См.: Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н. А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. С. 156. .