Петер Сьёстедт - Как психоделики повлияли на философию

Сартр страдал от паранойи на протяжении недель после принятия им мескалина, указывает шведский психиатр Патрик Лундборг (1967–2014 гг.):

Спустя несколько недель [после принятия мескалина] его мучила мысль, что его преследуют гигантские лобстеры. В менее пугающие моменты Сартр понимал, что на самом деле огромные лобстеры не существуют, однако осознание этого факта не приносило ему успокоения, поскольку это означало, что он сходит с ума 47

Еще одним французским вольнодумцем, разделявшим взгляды Ницше на власть, был Мишель Фуко. Он обретал вдохновение под психоделическими веществами, но очень редко писал о них. Исключение было сделано в опубликованном в 1970 г. эссе «Theatrum philosophicum», где ЛСД и опиум упомянуты в связи с книгой Делёза «Логика смысла». Фуко писал:

Мы легко можем увидеть, как ЛСД инвертирует связи между дурным юмором, тупостью и мыслью: как только он уничтожает превосходство категорий, то подрывает основы безразличия и разрывает связи с мрачной пантомимой тупости; он также сохраняет недвусмысленную и не поддающуюся категоризации массу не только как пеструю, подвижную, асимметричную, децентрированную, спиралевидную и отражающуюся, но заставляет ее каждую секунду расти и кишеть фантастическими событиями

За два года до того, как умереть от СПИДа, Фуко выразил заинтересованность в том, чтобы написать исследование о культуре наркотиков или наркотиках как культуре Запада… И о том, насколько тесно они связаны с творческой жизнью западного мира. 48

К несчастью, это исследование так и не увидело свет. Одновременно с этим его знакомые Жиль Делез (1925–1995) и Феликс Гуаттари (1930–1992), хоть и обсуждали психоделические вещества, зачастую упоминая о том, что поэт Анри Мишо (1899–1984) принимал мескалин, 49отзываются о значении наркотиков достаточно пренебрежительно — к примеру, в их книге «Тысяча плато». Подобный пессимизм стал достаточно резким контрастом в сравнении с оптимизмом в адрес мескалинового проекта психиатра, создавшего термин «психоделики» — Хамфри Осмонда (1930–2004).

«Наблюдение» было величайшей вещью, которая так никогда и не произошла с психоделических миром. Проект был задуман Хамфри Осмондом, нейрофилософом Джоном Смитис и Олдосом Хаксли в 1950-е годы. Его целью, как ее обрисовывал Осмонд, был сбор «персональных наблюдений за опытом употребления мескалина среди 50–100 видных представителей философии, литературы и науки» 50. В число ведущих интеллектуалов входили С.Д. Брод, Э. Д. Эйер, Г.Г. Прайс, Д.С. Дюкасс, Гилберт Райл, Карл Юнг, Альберт Эйнштейн и романист Грэм Грин. Упомянутые личности проявили значительный интерес к проекту, однако, к сожалению, «Наблюдение» не получило финансирования — организаторы частично возлагали вину за отказ на нудный редукционизм эпохи.

Безусловно, жаль, что первая волна изучения психоделиков случилась именно тогда, когда философия разума переживала спад. Когда видение мозга как суммы его функций, физического состояния или физической сущности было наиболее популярно среди западной интеллигенции. Если бы сейчас, когда имеются более новаторские и разнообразные теории в сфере мозг-материя — «узел мира», как это называл Шопенгауэр, — снова появилась идея провести «Наблюдение», проект мог бы получить финансирование.

Опыт употребления галлюциногенных веществ во многом повлиял на ряд философов различных школ. Многогранная, аномальная, чужеродная, внушающая благоговейный ужас и зачастую пугающая природа мира психоделических веществ не представляет собой легкий предмет для анализа. На самом деле, зачастую она переступает границы феноменологических критериев, которые используются при анализе. Однако в таком случае подобные новые феномены могут восприниматься как пополнение феноменологического арсенала, а не мистические аномалии, к которым следует относиться с философским пренебрежением. Э. Н. Вайтхед отмечал:

[Весь] смысл удачного эксперимента состоит в том, чтобы проникнуть в непознанное, никем не испытанное… Философия — мистическая наука, если хотите, поскольку мистицизм представляет собой прямое погружение в никем не описанные глубины. Однако основная задача философии — рационализировать мистику: не объясняя ее, а вводя в употребление новые вербальные характеристики, рационально соединенные между собой 51

1. «Процесс и реальность. Очерк космологии», т. II, глава 1, § 1.