Егор Поломошнов - Между Добром и Злом

Учитель:Скорее – соплеменниками: братьями по разуму люди не рождаются. Ими – становятся. Раньше или позже. К вящему сожалению – скорее позже, чем раньше. Если становятся.

Ученик:Братья по разуму – это те, кто думают одинаково?

Учитель: Братья по разуму – это те, кто считают, что никто не вправе навязывать другому своих мыслей, и никто не обязан позволять себе становиться объектом навязывания мыслей другого.

Ученик:Позвольте полюбопытствовать, а чья это мысль?

Учитель:Это наша с Вами интерпретация мысли Эразма Роттердамского, жившего за полтысячи лет до нас с Вами, что не помешало ему, как видим, быть нашим современником, поскольку его мысль, как нельзя более, современна и своевременна и сегодня, и будет такой всегда, пока будут люди.

Ученик:Ловлю Вас на слове! Вы же сами почти только что сказали, что в человеческом сообществе абсолютных правил не существует, а теперь говорите о правиле, сформулированном Эразмом, как об абсолютном!

Учитель: Абсолютное – прерогатива «чистой» абстракции. Оно – недостижимый предел, АСИМПТОТА, как написал Иммануил Кант в своих материалах к «Критике чистого разума», названных им «Opus postumum», что в дословном переводе звучит как «После работы».

Ученик:То есть, асимптота – как горизонт?

Учитель: В отличие от горизонта, который тоже недостижим, асимптота – линия, приближение к которой и возможно, и осуществимо.

Мысль Эразма – не абсолют, но очередной и притом – весьма существенный шаг на пути к хотя и недостижимому, но – вполне приближаемому Абсолюту.

Ученик:Что же мешает, только, будьте любезны, конкретно, мысли Эразма быть абсолютной?

Учитель:То, что навязывать свои мысли никому не позволено, а поделиться ими с другим – не только можно, но и нужно. Если только это действительно мысль, а не ее имитация.

Ученик:А что же тогда есть мысль? Чем она отличается от ее имитации?

Учитель:Тем, что подлинная мысль есть инструмент проникновения в сущность. Чего бы то ни было. Будь то вещь, явление или процесс.

Ученик:И все мысли подчиняются правилам?

Учитель:Все в этом Мире подчинено действию объективных законов.

Они – в отличие от правил – не имеют исключений. Но каждый из них имеет свои пределы действительной применимости, за которыми они перестают быть не только законами, но даже и правилами, в принципе допускающими исключения.

Ученик:Например?

Учитель:Например, тот факт, что параллельные прямые не пересекаются, действует только в эвкилидовом, не-криволинейном пространстве. В криволинейном же пространстве, таком, какое окружает, к примеру, так называемые «черные дыры», параллельные прямые пересекаются.

Ученик:Не означает ли это, что любое действующее правило достойно не только соблюдения, но и…

Учитель:Означает. Любое действующее правило достойно, как минимум, изменения.

Ученик:А «как максимум»?

Учитель:А как максимум – отмены и замены.

Ученик:И кто же этот умник, который определяет, когда и каким именно образом то или иное правило должно быть изменено, отменено или заменено?

Учитель:Этот «умник» – сама Жизнь.

До тех пор, пока то или иное правило если и не способствует дальнейшему развитию Жизни, то, по крайней мере, не препятствует ее развитию, не тормозит ее развитие, быть ему живу .

Как только правило становится препятствием, тормозом, замедляющим дальнейший процесс развития Жизни, оно оказывается обреченным на неизбежную отмену, замену, или, по крайней мере, на изменение.

Франклин Делано Рузвельт и Алексей Маресьев – не экстравагантные исключения из общеизвестного правила, гласящего: «Тут уж ничего не попишешь», – а фактически соавторы принципиально иного правила, звучащего: «Смирение (с Судьбой) и покорность (Фатуму) не являются наивысшими добродетелями».

Ученик:Но, наверное, это чрезвычайно трудно: поступать с собой так, как будто твой поступок становится вызовом предначертанной и предназначенной тебе Судьбе?!

Учитель:Чрезвычайно легко и мазохистски приятно (как чесоточному расчесывать свое чешущееся) ныть, скулить и жаловаться на несправедливость Судьбы, на черную неблагодарность людей, на жестокость Фатума, вызывая у самого себя бесконечную жалость и сострадание к самому себе, ведь каждый доволен своим умом и не доволен своим положением .