Татьяна Иваненко - Осколки реальностей. Среди теней

– Я не желаю сейчас завтракать. – важно молвила девочка. – Уходи!

Ей хотелось остаться наедине с мыслями. Да и выдать себя ненароком? Ну уж нет! Слишком хочется жить. Желательно хорошо. Долго. Мирно.

– Миледи? – удивился дворецкий такой немилости. – Что-то случилось?

– Оставь меня! – принцесса топнула ногой, выражая крайнюю степень её гнева.

Дворецкий ушел. А к глазам девушки подступили слезы.

Как же ей теперь вернуться домой? В свой мир? Война, что разыгралась там, потери среди друзей, забвение, озарение, и, надежда.

И теперь все рухнуло. Потому что она здесь, а её мир – там. Где-то. Среди звезд. Далеко. Что теперь делать, когда важная информация осталась у нее? Как передать сведения ребятам?

– Не раскисать! – мысленно дала себе пинка Тесс.

Все же, долгие метания были не её стилем. Бывшая стихийница, человек, ведунья – повстанец. Чего только не было! И теперь – опять! Нужно выжить. Вернуться. Бороться.

Она сможет! Это точно. Потому что другого выхода нет. А значит – вперед! Исследовать мир. Пытаться вернуться. Заодно можно попутно вытащить эту страну из того… Зависит, во что попала.

Может быть.

Посмотрим.

И девочка хитро усмехнулась.

Над головой цвели маки. Алые кляксы на голубом полотне. Впервые, спустя несколько месяцев, я могу думать о них просто как о цветах на фоне неба.

Впервые ненависть не поднимается из глубины души. Ненависть к алому. Только раньше это был красный на черном. Кроваво-красный круг на угольно-черной тюремной робе…

***

– Встать! – громыхнуло над головой.

Я с трудом соскреб свою тушку с доски. Уставшее, голодное и измученное тело было против. Но увы. Нельзя лежать. Такая вольность не прощается. По крайней мере, не здесь.

– 358417, механик. – голос едва хрипит, но промолчать тоже нельзя.

– Сады. – выдает локацию надзиратель, и двигается к следующей камере.

Мое назначение на сегодня – сады. От тоски и обреченности хочется выть. Нельзя. Ноги отказываются идти, подгибаются. Сознание мутится. И только одно заставляет меня двигаться. Нельзя. Нельзя позволить себе сдаться. Не сейчас. Очень хочется, но нельзя. Нельзя!

И я иду.

***

Летнее небо красиво как никогда. Воспоминания не приходят больше в ночных кошмарах. Осталась только грусть. И, может быть, немножко злости. На себя. На тюремщиков. Стоп. Их больше нет. Есть лишь я. Я и мои друзья. Кто бы мог подумать!

Я вырос среди ледяных вершин. Там, где белоснежные пики упираются в небосвод. Там где сияющие огни касаются земли. Там где алого солнца можно коснуться рукой…

Матушка говаривала, что у нашего народа сама природа отпечаталась в крови. И правда. Волосы – цвета снега. И глаза – цвета огня. И призвание мое такое же. Лед и огонь. Я – механик. И это не просто какая-то профессия. Это то, что давало жить нашему народу многими веками в Ледяной пустоши. И именно жить, а не выживать. Мой народ был почитаем. Я – был элитой среди прочих. И, надо признать без ложной скромности – очень хорошим мастером.

А потом пришла война.

Глупый и гордый юнец посчитал, что он умнее всех. Решил что без него не выиграют. Юнец проиграл. И оказался в плену…

***

Сады. Не деревья. Не плантации. Ничего живого, кроме ходящий трупов-пленников. Нескончаемые ряды ручных насосов. Ледяная вода. Ледяная земля. Грязь под ногами и склизкое железо в руках.

Война оказалась гораздо страшнее, чем мы могли себе представить. Безжалостнее. Захватчики высасывали все соки. Из земли. Из людей. Они предпочитали забирать все, до чего могли дотянуться. И сейчас у земли выкачивались соки, минералы, воды, нефть – все, что могла дать наша планета. И все это забиралось руками нас – её сыновей.

О, они знали, как больно нам будет. А еще они знали, что мы не воспротивимся. Не сможем. И продолжим работать на их благо.

Работа была тяжелой. Ледяные поручни казались неподъемными. Ноги тонули в грязи и воде, уже не чувствуя холода. И мы казались такими же – бесчувственными. Мозг застывал в апатии. И хотелось лишь одного – закончить поскорее, прийти в свою камеру и упасть на деревянную доску, заменявшую нам кровать.

И забыться. До следующего утра. И так день за днем. В мерзлоте, апатии, и тихой ненависти к себе. В этом черно-красном плену.

***

– Опять завис здесь? – в поле зрения появляется рыжая морда Зара. Зеленый глаза этого недопирата весело прищуривается. – И не надоело тебе?