Николай Корсаков - Панорама. Роман с тайнами

Я пишу на такую тему, которая интересовала человечество всегда, и людей, писавших об этом, достаточно много. Поэтому вполне возможно, что некоторые страницы моего текста могут напомнить читателю тексты, другими авторами написанные ранее. Тем более что существует уже достаточно много догадок и по поводу Атлантиды, и по другим ключевым моментам нашей замутнённой чёрными провалами в ней истории. Но составление этого текста почти из одних только цитат неизбежно увело бы нас в сторону от истины, которая легко потонула бы в ворохе ненужных нам предположений и споров. Моей же конечной целью является создание безупречной логической цепи, объясняющей с помощью новой трактовки мифов и легенд происхождение человека на Земле, сложнейшую его зависимость от Высшей Силы, Триединство Бога для человека, повторение идеи триединства в устройстве самого человека и тайну написания Библии. И мне остаётся только надеяться, что всё мною для этого сделанное будет правильно воспринято и оценено.

Ярко-рыжая и до того густо усыпанная веснушками, что и вся она была в цвет своей пышной причёске, как пламенная буря врывалась в наш орущий, визжащий и дерущийся класс историчка. Выкрикивая «а ну, сейчас же молчать! а ну, прекратили!», она принималась что есть мочи лупить толстенной указкой по учительскому столу до тех пор, пока нам не становилось совершенно ясно, что скоро стол разлетится на куски, и тогда ярость её может обрушиться на нас. Поэтому надо успокаиваться, наконец, и слушать её чудесные рассказы про Древнюю Грецию, про Рим и Египет.

Рассказчицей она была великолепной, и так вдалбливала в наши полные только озорством и шалостями головы причины гибели Римской империи, как будто хотела уберечь нас всех от беды неминучей, которая, судя по темпераментности её речи, должна была уже вот-вот произойти. Но более всего в её исполнении мне запомнился и впечатлил миф о Прометее.

Помню, я очень хотел тогда выяснить у замечательной, доброй учительницы моей, что это была за «темнота» у людей, в которой они пребывали? Почему боги дали Прометею возможность украсть, очевидно, самое дорогое, что у них было? Ведь даже наш сосед по улице и тот всегда прекрасно знал, когда мы собираемся оборвать у него вишни; и всё время, как только они начинали зреть, ходил за забором с длинной палкой в руке! А тут – всё-таки боги, которые и желания, и действия наши должны бы знать заранее и гораздо

вернее, чем бдительный Семён Петрович. И уж точно для охраны этого своего драгоценного «огня» (с такими-то дрессированными орлами, как у них!) им и палки бы не потребовалось. И что это за печень такая, что вечно можно её орлу клевать?

Но после урока историчке срочно надо было идти в учительскую, а нам – нестись стремглав на школьный двор, орать там во всю силу лёгких, толкаться, драться, кидаться снежками и всё это уложить в какие-то десять-пятнадцать минут полной свободы.

А если бы я всё-таки спросил её, а она – я уверен в этом – объяснила бы мне всё максимально понятно, то не стал бы я, скорее всего, столько лет возвращаться к ним вновь и вновь и искать ответы на те вопросы, которые неизбежно возникают у нас при чтении древних мифов, легенд и текста Библии. И не встала бы передо мной со временем та единственно верная, сложенная из множества деталей панорама, начало которой – на дне пропасти в двадцать тысяч лет глубиной.

В древнегреческом мифе о Прометее он сам собирает костяк человека, сам одевает его плотью, сотворённой им из размоченной земли, и в таком вполне законченном внешне виде передаёт его богине мудрости Минерве, которая прикосновением бабочки к голове «полуфабриката» одушевляет его. Причём на античном барельефе хорошо видно, что за актом одушевления к Минерве стоит целая очередь – то ли детей, то ли подростков. И получается, что Минерва в своём, на первый взгляд, лёгком занятии уступает в быстроте Прометею, выполняющему работу, требующую большого мастерства и сноровки и создающему из «праха и пыли» существо – по «образу и подобию Божьему».

Но это же явный намёк на то, что главным, важнейшим и наиболее трудоёмким в создании человека является процесс одушевления его богиней. А из этого всего возникают интереснейшие вопросы: откуда вообще к древним грекам поступила информация об обязательности существования в теле человека невидимой, неслышимой, невесомой и никак не ощутимой души? Какой авторитет сумел внушить им то, что не могло прийти к ним опытным путём? Сделав это так задолго до прихода на землю Иисуса Христа?