Рустам Чернов - О государстве. Людологическое эссе

Еще одно свойство человека, проистекающее из желания стабилизации, желания покоя – это необратимость его формообразования. Субъект форматируется определенным образом комплексом парадигм и в них остается практически до конца жизни, максимум на что он может отважиться – это на некоторый отказ от существующего в нем, но по форме организации материи он практически не меняется. Невозможно отказаться от родного языка сознательно, заставить себя его забыть, например. Складывающиеся в человеке формы опознавания реальности составляют его естественность, их реализация является предметом убежденности и верования. Проповедование собственной убежденности, самореализация содержащегося в человеке бытия в возможности иногда носит просто угнетающий характер (есть целое название – люди разговорного жанра, болтуны), иногда запрет на проповедование собственной убежденности лежит в основе Священных писаний, где прямо указывается на отсутствие необходимости наставлять на путь истинный в связи с тем, что каждый сам к нему придет. Это так же имеет еще и агитационное значение. Создатели мировых религий понимали, что форма структурирование мира через Бога, тем более через Текст абсолютно не зависит от содержания человека, он универсален для любого познающего и верующие в этом отношении равны. Чтобы не шокировать и не отвращать от Писания лучше, чтобы каждый не демонстрировал свое содержание, а кооптировался в веру в форме ритуала, который универсален для всех. Нас и сегодня, но уже благодаря развитию средств массовой информации, поражает, что какой – нибудь маньяк, убивший и расчленивший свыше десятка несовершеннолетних, сидя на ПЖ, вдруг начинает говорить о христианском Боге и о Промысле Божьем, который привел его к истине и вере. Такое не понравится ни одному проектировщику социальной системы, а уже тем более, ее организаторам.

Государство как то, что существует до рождения человека и то, что будет существовать после его смерти, пользуется у любого субъекта безусловным доверием (нет разницы с вечным). Власть может себя дискредитировать по персоналиям (поэтому Великие просветители, отчасти, ввели избираемость власти как символа государственного), но сложившийся порядок отправления, бытия важных вещей необходимо достоверен в глазах субъектов – институт гражданства, порядки обеспечения безопасности, бумажные деньги, свидетельства о праве собственности, рождении ребенка, компенсационные выплаты и прочее. Все это, субъектом даже не опознается как государственное, является для него важным и определяющим его состояние спокойствия относительно бытия самого себя в связи с окружающим миром.

Само государство в определенных сферах существует как последовательно увязанный порядок, алгоритм и единое образование действий, отсутствие хотя бы одного из которых свидетельствует об отсутствии бытия государства либо в целом, либо в определенном времени и пространстве (рамки уголовного дела, например, при фундаментальных нарушениях уголовно- процессуальной нормы).

Упорядоченность для государства не выступает определенным специфическим признаком, но в то же время содержание в государственном бытии противоречий свидетельствует о его неразвитости и отсутствии государственно – подобного образования. Реальность может состоять и из несовместимых мифов и верований, она может быть представлена совершенно не увязанными в рамках энтелехии процессами, которые по сути служат цели- только стабилизации и порядка. Но именно государство отличается тем, что оно сначала снимает противоречия в области бытия в возможности, называя это законом, затем добивается полного и точного перевода этого бытия в возможности в действительность и множит парадигмы реализации данного бытия в возможности на всей территории, которую считает своей и которую предварительно объявляет своей. При этом еще один специфический признак – по тем вопросам, которые попадают в указанное бытие в возможности (область закона) государство не терпит никакой конкуренции. По данным вопросам оно есть единственная область порядка, противостоящая всем другим и воспринимающая все другие формы как враждебные, захватнические. Иное возможно только в рамках договора с другим государством, в форме отступления от общего правила, но единая форма для любого содержания – в этом девиз государственного.

Поиск пределов стабилизации социальной материи широко представлен историческими примерами. В тот или иной период времени государственной власти кажется, что она имеет возможность регулировать все или почти все, в другой период она отказывается почти от всего. Удачным представляется институт местного самоуправления, как форма выхлопа и снятия избыточной регулятивной функции государства. Федеративное устройство так же имеет свои преимущества, так как преодолеть национальность, даже в условиях глобализации, представляется практически невозможным, в силу того, что это один из факторов полностью персонифицирующих вовлеченного в это бытие в возможности субъекта.