Р. П. Чернов - Проектирование социальных систем. Людологическое эссе

Принципы подобия и встречности, разделенные на формы и формулы, могут быть очень хорошим средством и отличной формулой в построении фундамента любой социальной системы.

Размышляя о человеке, нельзя совершать ошибку и включать в это размышление себя и свое знание о нем. Бог, и познание человека через Бога является по-прежнему единственной конструктивной точкой зрения, выводящей нас за круг человеческого и позволяющей не быть человеческому в наших рассуждениях слишком человеческим. Любая иная позиция сделает нас либо субъективными и подобными тиранам, издающим глупые законы, либо безумцами, знание которых не будет представлять ценности ни для кого, а для нас всегда останется вечным сомнением. Есть еще и пример старика Ницше, но он слишком героический, и не применим ни к чему более, как только к эстетике наслаждения тем, на что способен отдельный человек. Впрочем, о Ницше, фашизме и ХХ веке еще многое будет сказано в этой работе.

Ранее вообще Бог был даже для неверующих – данностью и реальностью. Все в мире было связано с божественным, в особенности мудрость и знание, помогавшие пережить порой самые тяжелые времена. Неверие было формой отрицания, превозмогания, обиды, и формой отрешения при полном упадке социально-полезного содержания в человеке. Атеизм, как форма мышления, как форма опознавания мира и основание для увязки мира вокруг с миром в себе, возник только в Новое время, и не оправдал себя как форма разрушения оснований единого подобия.

Дело в том, что человеку свойственно верить не потому, что так задано его природой, а лишь потому, что символизация, как следствие многократности повторения, предполагает известное количество оснований для транспортировки общих отвлеченных форм бытия в возможности в область личной ассоциации, личного мира человека. Единый Бог как создатель всего и хозяин всего является универсальным основанием для подобия, для разделения вещей на принимаемое (встречное) и отрицаемое (не встречное, враждебное, параллельное). Это неимоверно упрощает восприятие хаоса, систематизируя его относительно человека как во времени, так и в пространстве. Атеизм же предполагает необходимость человека руководствоваться собственностью представления ежедневно, формируя с течением времени собственность подобия и опыта. Неважно, будет ли она коллективной, индивидуальной или глупой. Задача такого человека – сформировать в своем представлении область приемлемого (подобие). При этом можно оказаться в ситуации Раскольникова, то есть не вынести эксперимента по формированию того, что приемлемо, не пройти чистилище представления, а можно оказаться и в роли винтика государства, персонифицировавшись в государственном представлении того, что является приемлемым и должным, лишившись воли. Таким образом, подобие и встречность в балансе социальной системы можно, пожалуй, соотнести с категориями Артура Шопенгауэра – представление и воля. От того, как соотносится встречность и подобие, каковы их содержательные аспекты, зависит та или иная конфигурация субъектов социальной системы, а, в конечном счете, и сама социальная система.

Следует всегда учитывать, что человек сам по себе ничего не стоит. Он не есть система. Он система для себя самого, но это не представляет никакой ценности в условиях отсутствия какой бы то ни было коммуникации. Тот же Робинзон Крузо является формой воспроизводства общества на своем острове, он находится в области коммуникации с обществом в своем ежедневном стремлении продлить свою жизнь, спасти себя. Это коммуникация надежды, это коммуникация возможности. Это жизнь ради спасения. То, что общество не слышит этой коммуникации, и он проводит свою жизнь на необитаемом острове год за годом, – это форма, оболочка реализации социальной системы в вещности, в наличной заданности, в материи, но сама система при этом не меняется. Иными словами, Робинзон Крузо остается участником цивилизационного процесса, находясь в изоляции. Это прекрасный пример работы системы.

Но сам по себе человек, лишенный содержательного слоя, начиная с языка и заканчивая возможностью представляться и опознаваться другими субъектами, как встречный и подобный воспринимающим субъектам – ничто. Это прекрасно проиллюстрировано на отношении к сумасшедшим, которые полностью утрачивают социализацию. В Древности их убивали, сегодня – положение не многим лучше.

В философском плане, как и в палеонтологическом, сам по себе человек не способен выжить в одиночестве. Именно поэтому ранее изгнание было формой наказания, как сегодня пожизненное заключение. Человек интересен и выживаем только коллективно. С этой точки зрения совершенно верными были те социальные системы, которые обожествляли коллектив, нацию, общность. Но это только первые шаги в области разумности проектирования социальной системы. Можно сказать, что с эволюционной точки зрения – это рождение возможности сознательной управляемой изменчивости социума, которой только предстоит развиться в отрезки исторического времени. Уровень технического решения математических задач, в особенности с развитием бинарной математики в последние 70 лет (компьютеризация) позволит символизировать то, что ранее объяснялось и доводилось силами обучения. Точно то же в свое время сделал Стагирит, придумав формализацию того, что было очевидным. Но вот уже 200 лет как очевидно, что логическое построение социальных систем ущербно. Необходим новый метод, новый органон структурирования. И пути на самом деле два. Либо это заморозка социума и его возвращение к тому уровню материально-технического развития, где работают законы логики, и именно эти законы могут быть основой для формирования достаточного уровня разумности, позволяющего управлять социальными процессами, либо формирование нового инструментария. При этом следует избегать всяческих гениальностей и прочих социально-полезных девиаций. Речь идет именно об инструменте, основным качеством которого является то, что без движущей своей причины (пользователя) он абсолютно не функционален, но и пользователь может получить функциональность только с помощью этого инструмента, и никак в отсутствии него. Самостоятельная жизнь вещи, инструмента, не предусмотрена.