Рустам Чернов - Одиночество. Тяжесть. Грусть

Что толку в избавлении от сущности, если «избавление» значит не тащить, а сохранять и шлифовать свои камни на Обочине?

Знаете о чем мечтаю я, соседи мои? Об избавлении вашем. Хочу увидеть я вас радостными и счастливыми; хочу, чтобы вы желали владеть, а не обладать,

хочу, чтобы понимали вы собственность как однократность;

хочу, чтобы делали вы все ради самого «делания», не задумываясь о ценниках, чтобы творили вы, а не думали о том, как дороже продать талант свой,

хочу, чтобы думали вы лишь о том, что знаете и в чем уверены;

хочу, чтобы играли вы с серьезностью, как играет с мечом ребенок;

хочу, чтобы забыли вы двух теней ваших, одна из которых вечно противна вам, а другая вечно неизвестна вам; и от того страшна вам;

хочу, чтобы жили вы не холодом камней, а дыханием вулкана;

хочу, чтобы удовольствие было спокойствием вашим;

хочу, чтобы только ветер был опорой вашей;

хочу, чтобы тысячу жизней прожили вы вместо одного жалкого подобия;

хочу, чтобы прежде чем вы скажите «Я», не думали вы о «НЕ-Я»;

хочу подарить вам одиночество единства игривой серьезности, чтобы кроме радости и легкости ничто не напоминало вам о существовании вашем;

хочу из каждого каменотеса сделать творца;

хочу сбросить камни ваши в пропасть сомнения, чтобы бездна не манила вас пустотою своей;

хочу, чтобы объединяло вас лишь то, что больше всего отдаляет вас друг от друга;

хочу, чтобы забыли вы слова, которые не имеют формы, ибо вечные камни лишь для вечных людей…

Интересен не сам человек, а его проявления. Сущность животного, не испорченного животного, того животного, которое еще не стало человеком, всегда остается с ним. Его ноша – это ноша самого себя и от того легко ему, бытие не обременяет его. Человек же, как предмет никогда не усматривается, человека нельзя увидеть, его можно только осознать. Понятие «человек» открывается в связях, в реализации того внутреннего, что несет в себе он. Человек интересен трансцендентальностью, а человеки – своим замкнутым брожением и слепотой. Все то, что не способно быть сильным и все то, что есть нутро и зловоние в человеке, есть мощь и оплот в облике человеков. Все нечистоты человека есть опора бытия человечества. Все, чем противен человек изнутри есть гордость человечества. И потому если чист и легок ты, не место тебе среди людей…

Государство – это кара за свободу и попытку расстаться с тяжестью. Государство – это мотив и средство для убийства тех, кто отказался от общего пути, от общих камней. Государство – это догма и рок, которые повелевают как нужно, как надо, что нужно тащить, сколько отдать и сколько оставить… Государство – это хозяин на скотном дворе. Государство – это порядок, порядок вечного бремени хаоса и абсурда… если живешь ты среди свободных истин…

Государство рождено слабостью и для слабых и потому дарит оно себя всякой радости и баловству. Государство это серьезность абсурда, превращенного в логику жизни.

Камни его – это всегда снаряды Пращи Закона готовые поразить того, кто вне нормы, вне закона, вне общества. Оно есть орудие убийства всего нового и совершенного, но это и мера тяжести, мера ценностей, которые возможно и должно взвалить себе на плечи, чтобы быть его сообщником – гражданином. Камни, обточенные им, безлики и удобны для всех и у всех. Каждый несет эти двуликие камни, пересыпая и перебирая их так, как велит Оно. До государства можно говорить о несвободе, в государстве говорить вообще не приходится – остается лишь выкрикивать лозунги и призывы.

Государство может потребовать избавиться от всего негосударственного, тогда злятся на него и называют его несправедливым. Левиафаном зовут его тогда. Но возможно, что оно вдруг «подобреет» и разрешит нести еще что-то помимо себя – тогда свободой называют они это и радуются своему кусочку Дороги, уважают они тогда себя за то, что каждый имеет право на свой личный глоток пыли, на свою собственную форму камней… и радуются эти сапиенсы счастью своему…

Весь путь копят камни они: одни выбрасывают, другие меняют, некоторые же, самые отчаянные, высекают их прямо из скал – все это опытом и знанием называют они. Так проходит их жизнь.

Но когда чувствуешь дыхание вечного «Все проходит», невольно, ощущаешь и тяжесть своей ноши. Тяжесть становится свинцом вечных истин и потому надо избавляться от нее. Но выбросить свои камни можно было только в молодости, пока они еще не вросли в тебя, не сформировали тебя, теперь же придется раздавать и упрашивать, чтобы взяли.