Юрий Тамистов - Душа России на распутье или в пути?

В доме на Красном Хуторке на книжной полке стоит сборник произведений одного из самых интересных для меня мыслителей – Фридриха Ницше. Сказанное с горькой иронией им почти 100 лет назад еще более актуально сегодня: «Наш век ставит себе целью сделать человека возможно полезным; для этого нужно наградить его добродетелями непогрешимой машины… Главным камнем преткновения при этом служит, конечно, скука… Чтобы превратить человека в „полезную машину“, надо приучить его к скуке, сообщить ей даже особую прелесть…» и далее об обучении, школе, которая должна обучить качествам машинального исполнителя.

Обучать простодушный народ? Кто же против, но кто обучит элиту, кто обучит её сменить необоснованную гордыню на гордость от своей действительной значимости и ответственности за судьбы людей? Кто помнит, сколько раз часть русской элиты пыталась продать свой народ: в смутные времена, отдавая полякам Москву; в 1917, лишив Россию победы и связанных с ней преференций в Первой мировой, поставив государство на грань развала; повторив подобное в 80—90-х годах? Русские, а помните ли вы, что создали величайшее государство, занимавшее земли в Европе, Азии, Америке? Отчего скромные на его фоне завоевания Александра Македонского или Юлия Цезаря интереснее вам? Почему хочется сказать нации, опять сползающей к классовому антагонизму и взаимоупрёкам: «Разве вы не одного поля, прекрасного русского поля ягоды?»

Оставим риторику…

Недавно познакомился с интересной статьёй, где автор в резюме пишет, что в разгадке тайны русской души кроется понимание мотивационных механизмов, через которые можно активизировать развитие трудового потенциала на благо государства и всех народов России.

Давайте и мы попробуем внимательно рассмотреть некоторые аспекты «активизации» и коснёмся вначале деликатнейшего вопроса – взаимосвязи производительной, творческой потенции с религиозным вероучением. Кому-то это покажется странным, поэтому сразу оговоримся: никакой ереси, сомнений в догматике, каноне, символе веры, патрологии, уставе и т. д. не будет. Просто рассмотрим, как отражаются тонкости Новозаветных идеалов в умах большинства людей, замороченных бесконечной обывательской суетой. Если спросим их: «Кто для вас Христос?», услышим: «Ну, это Сын Божий, принял за нас мучения на кресте, Спаситель, если и мы здесь, подобно ему, будем безропотно принимать страдания, то там, на небесах, Он воскресит нас к новой жизни…» Мы услышим в их ответах то ли в силу искажения, намеренного или по скудоумию, то ли от невнятного проповедования истины или собственного непонимания, или нежелания понять сложную специфику вероучения, как странно трансформируется человеческая ипостась Христа, как предстает он неспособным к сопротивлению, пассивным в делах, безропотно терпящим и подчиняющимся страданию… Помню даже дурную шутку, ходкую в советские времена: «Что стоишь как Иисусик?»

Но как не искать, не найти нам в Новом Завете и строчки о том, что Христос проявил нерадивость, лень в учебе и труде, хоть раз уступил неправде и лжи, унизился, предал, встал на колени перед правителями или Синедрионом с просьбой о выгоде, не высказал в лицо осуждение лжеучителям и лжепророкам, до последнего страшного часа не отстаивал свои убеждения! А история избиения и изгнания Им менял и торговцев из храма – это дела смирного тихони? Разящий меч Христа-воина – несокрушимое Слово истины.

Есть странность в «народном» толковании и самого смирения. Большинство понимает его как покорное приятие страданий от мира, лежащего во зле, как одно из условий грядущей на небесах лучшей доли. К чему приводит такое упрощенное понимание при отсутствии глубокой праведности: к ненависти к живущим неправедно (с исключением из этой категории себя), к стоическому терпению, сжав зубы несправедливости, раздражению имущественным неравенством, тем, что Всевышний медлит с наказанием нечестивых, и т. д., и все это с пониманием греховности подобных эмоций и старанием как-то их подавить в себе или по крайней мере не показывать публично. Результат прогнозируем – это скрытая, латентная депрессия, лечимая алкоголизмом, апатия, пассивное сопротивление власти, вялость в работе и даже нежелание при существующей возможности красиво обустроить свой личный быт… и как результат длительного подавления стресса – болезнь или вспышка безудержного революционного гнева. Так русский человек, как тонкий листочек, оказывается меж ножницами идеала и «плохой» реальности, и в эту душевную трещину уходит часть его трудовой и творческой энергии, стимулируемой изредка кризисными ситуациями, а также желание твёрдо следовать религиозным принципам.