Томас Метцингер - Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго

Теперь мы готовы вернуться к трем вопросам, заданным в начале этого очерка. Я вкратце набросал, чем может быть духовность и что можно понимать под интеллектуальной честностью. Прежде всего, проявляется общий образ нашей интеллектуальной истории. Исторически, первой, несомненно, возникла религия: системы верований, разделявшиеся все большими группами людей, устранявшие страх смерти и значительно увеличивавшие сполченность группы. Эти системы верований усиливали не только внешнее, но и внутреннее единение, поскольку стабилизировали самоуважение индивидуума, эффективно усиливали существующую иерархию, систематически отрицали смертность и, конечно, помогали в бою против других групп. Исторически эти фидеистско-догматические модели реальности происходят от похоронных обрядов, культа предков и шаманизма. Позднее всего в истории появляются идеалы интеллектуальной честности, просвещения и самокритичного рационализма. В этом смысле идеал интеллектуальной честности совершенно нов, он только начинает реализовываться в некоторых частях планеты, в очень немногих обществах и только в виде самых первых подходов к нему. Однако первоначально именно религиозные идеалы безусловной правдивости и искренности перед Богом открыли возможность для проявления интеллектуальной честности. Во время рефлексивного поворота к самому человеку из них возникли этические идеалы безусловной правдивости и искренности перед собой , неограниченной открытости, безусловной преданности накоплению знаний. Однако центральная идея, которая лежит в основании духовной позиции, состоит в том, что существует не одна форма знания и не одна форма эпистемического прогресса.

Начнем с краткого сравнения религии и духовности. Религия теперь – на основе сказанного выше – во многом состоит из преднамеренной культивации системы самообмана, позиции чистой веры, то есть догматического или фидеистического отказа от этики внутренней деятельности. Духовность, напротив, оказывается эпистемической установкой, сосредоточенной на приобретении знаний. Религия максимизирует эмоциональную выгоду – она стабилизирует чувство самоуважения, служит источником утешения и дает индвидууму чувство принадлежности к большому сообществу, чувство безопасности и удовольствия. Духовные практики нацелены на прямое переживание. Религия приносит собственную рациональность в жертву эмоциональной согласованности я-модели. Духовность растворяет феноменальное Я. Религия догматична из-за своей фундаментальной структуры и, следовательно, интеллектуально бесчестна. Духовная личность всегда будет открыта рациональным аргументам, потому что не имеет причин от них прятаться. Религия организует и проповедует. Духовность, в первую очередь, индивидуальна и обычно довольно молчалива.

В этом отношении сейчас уже можно понять смысл утверждения, что религия представляет собой противоположность духовности. Помните две эпистемологические концепции, которые характеризуют то, что я называю религией? Догматизм – это тезис о том, что правомерно держаться своей веры только потому, что она у вас есть, – чистая традиция, не основанная на фактах и не требующая причин. Фидеизмом в философии называют тезис о том, что вполне оправданно держаться своего мнения не только при отсутствии фактов или доказательств, но и тогда, когда множество фактов и доводов разума говорят против него. Сразу видно, как многое из того, что выступает сейчас под маской духовности, в действительности не что иное, как религия в этом, признаться, упрощенном понимании слова. С другой стороны, в больших и закоснелых религиозных системах тоже иногда, но в очень редких случаях можно распознать робкие попытки нащупать путь к тому, что я назвал противоположностью религии, – к духовности.

А что сказать об этическом принципе интеллектуальной честности как о частном случае духовной установки? Духовность – это эпистемическая установка, безусловное стремление к знанию, к экзистенциальной форме самопознания вне любых теорий и догм. В науке также имеется рациональная методика систематически наращивать приобретение новых знаний. Со стороны духовности присутствует поиск прямого опыта, например в систематической практике медитации. Со стороны науки мы находим сбор данных, принцип исходить исключительно из фактов. В духовности мы имеем растворение феноменального Я, а в науке – идеал того, что собственную теорию следует вновь и вновь опровергать, сталкивая с реальностью. На уровне духовности особенно развит идеал правдивости, а в науке действует «принцип экономии», то есть неустанное стремление сделать онтологическую основу наблюдаемых явлений как можно слабее и минимизировать структурные допущения. Духовность категорически индивидуальна и не проповедует, в то время как современная наука – глобальное, высоко и профессионально организованное предприятие с обменом новыми знаниями и результатами, то есть она постоянно сеет знания, в частности через средства массовой информации. Однако все читатели, знакомые с серьезными, уважаемыми учеными, могут подтвердить, как часто они являются людьми высокой духовности, хотя сами никогда не назовут себя таковыми. Многие ученые даже решительно отметут такое название. Тем не менее серьезность и искренность ученых, их полная открытость критике и основанный строго на опыте поиск формального изящества и простоты, по сути, те же, что и в серьезных духовных практиках.