Дмитрий Атланов - Личность в Лабиринте

Рассмотрим, каким образом протекают процессы реального мышления и как они отражаются в логике. Если говорить о логике, как науке о законах человеческого мышления, то надо соотнести ее с реальностью, то есть каким-то образом соединить ее с человеком как целостным явлением. Это тоже не так очевидно. «Где-то в середине 60-х годов ХХ века всему московскому психологическому и логическому сообществу стало ясно, что развертывание логических и психологических исследований ставит нас перед расщеплением и дифференциацией предмета. Оформились два принципиально разных предмета исследования: с одной стороны – деятельность, а с другой – человек. И если в том, что касается деятельности (и мышления), мы за счет логических проработок и сопровождающих их психологических экспериментальных исследований знали и представляли, что это такое – деятельность, – то в отношении человека как такового никаких формул и способов описания, никаких разумных представлений ни у кого не было. И, я бы от себя добавил, до сего дня нет». То есть сохраняется проблема привязки и соотнесения логического и психологического понимания мышления к человеку. Это естественно, потому что проблема человека как проблема метода и языка описания, проблема необходимости перехода от языка описания линейных динамик к языку описания нелинейных динамик на тот момент еще не ставилась как общеметодологическая.

В реальности человек никогда не мыслит изолированный предмет или изолированную сторону предмета, В мышлении всегда предстают все изолированные стороны предмета в их единстве. Даже если перед мышлением предстает фрагмент предмета, оно достраивает его до целостности, пусть мифической, относит его к тому или иному универсальному классу. Только на этом пути человек может удовлетворительным образом соотноситься с реальностью как целостным Универсумом. Если предметом мышления выступает понятие «человек», то речь всегда может идти только о целостном человеке в понятии, а не о фрагментах или отдельных его элементах. При этом подобное дополнение фрагмента до единства существует вне зависимости от степени его отрефлектированности в сознании исследователя. Интересно, что данный тезис находит свое подтверждение в современных исследованиях природы социальных мифов: «Миф можно рассматривать как некую компенсацию и дополнение недостающей, но очень важной для человека информации…. Иногда миф представляет собой символическое выражение вполне реальных ситуаций (выделено мной – А.). Наиболее яркой символикой отличается так называемый социокультурный миф… это связанный с тем или иным этносом миф, который служит источником многочисленных более конкретных мифов индивидуального и коллективного разума.» Здесь сразу можно поставить вопрос о том, как часто встречается это «иногда», каким образом оно фиксируется на отрезке значений от «исключительно редко» до «всегда».

Само возникновение социальной мифологии, ее объективация и позиционирование себя как научной дисциплины знаменует собой новый уровень понимания процессов реального мышления, включающих коллективное сознание и коллективное бессознательное.

Анализ социального мифа и сопряженной с ним проблематики сознательного, бессознательного и процессов осознавания приводит исследователя к выводу о структурированности всего смыслового поля современного мышления. «Непроявленные мифы воспринимаются живущими в мифе как единственно возможные, как единственно возможная картина мира и не подвергаются волению переосмысления, сомнения со стороны разума живущих в мифе….

Проявленные социальные мифы представляют фрагменты верований, бытовые предрассудки, тезисы и предпосылки любимой рекламы, общепринятые мнения, попавшие в фокус рассудочного логического препарирования социокультурные мифы, отношение к которым характеризуется амбивалентным ощущением реальности/нереальности….

Явные мифы являются чистыми означающими социальной мифологии, означаемыми которой служат непроявленные и проявляющиеся мифы….

Непроходимой границы между этими тремя группами (непроявленных, проявленных, явных) социальных мифов нет – она подвижна в синхронном и диахронном аспектах, контекстуальна, зависит от мировоззрения человека и репрезентирует тенденцию к отождествлению истинности и переживаемой как видимость реальности в форме кажимости и актуальную сущность социального мифа как пограничного метафизически-логического концепта в смысловом поле реальность – проявленный социальный миф – ложь.»