Алина Витухновская - Цивилизация хаоса. Философия, публицистика, проза и эссе

Непроговариваемая очевидность

Ежели текст направлен к тем, кто (как желаете вы) должен полюбить вас, дело обстоит просто. Хотя это и унизительно относительно текста. Ежели направлен к тому, кто должен понять – ещё проще. Но когда текст становится самодостаточной функцией, некоей кошмарной констатацией, где не должно быть Другого (да он и не нужен), всё становится куда сложней. Непроговариваемая очевидность – имя этой пытке.

Отказаться от жизни

Ещё при «жизни» отказаться от жизни – акт геройский и мучительный, когда все силы бытия – против тебя, как против вражьей сущности, тайной подлинности, экзистенциального и ментального беглеца – я бы сказала, «святого», не будь это слово так опошлено, очищено, замылено, так безнадёжно лживо. Это не имеет отношения ни к аскетизму, ни к монашеству – речь об отвержении самого принципа бытия, о тотальном его неприятии.

Русская литература как невроз

В Средневековье биологическая продолжительность жизни человека примерно совпадала с её смысловой наполненностью. В современном же мире эти границы серьёзно расширились – жизнь удлинилась, но её базовые смыслы, как правило, определяемые религиозными сюжетами и императивами, остались на том же месте. То есть всё больше людей к середине своего существования приходят к эмоциональному и душевному опустошению. Особенно это заметно по российской интеллигенции, которая с неистовством и упорством, достойными лучшего применения, тащит в беспощадное будущее XXI века груз прошлого из века XIX.

Циническим апофеозом совмещения тела и духа является история Иисуса Христа, одного из первых и широко растиражированных литературных персонажей, который воплощал собой «идеальное» сочетание человеческого и метафизического. Но нужны ли современному миру и людям такие жертвы? Скажу «кощунственное» – эти жертвы не нужны.

Признаться, я не могу понять, зачем тащить за собой все эти ментально исчерпанные конструкции, являющиеся лишь музейными ценностями? Неспособность изменять себя и окружающую реальность становится фатальной, буквально делает из апологетов культуры ископаемых насекомых, застывших в капле янтаря.

При этом попытки внести коррективы в основные параметры культурного контекста воспринимаются российской интеллигенцией ни много ни мало как покушение на жизнь, замах на «вечные ценности», нигилизм и богоборчество (нужное подчеркнуть).

Цивилизованный глобальный мир даёт нам уже сегодня все возможности заниматься бесконечным самосовершенствованием – от интеллектуального до эстетического. Усовершенствовать же старые смыслы просто невозможно. А повторять их и скучно, и контрпродуктивно. Зачем же вы продолжаете? (Риторический.) Похоже, что генетически усвоенная страсть к сохранению культурной идентичности первым делом убивает самих её носителей. Буквально – русская классическая литература убивает, калечит, генерирует неврозы на целые поколения вперёд. Когда я писала свою книгу «Последняя Старуха-Процентщица Русской Литературы», я писала как раз об этом.

Смерть как действительное понятие

С детства я разговаривала со смертью. Смерть и есть язык. Смерть и есть Действительное Понятие. Чем более настоящей она становится (настоящей – значит происходящей здесь и сейчас), тем более она становится молчалива. Мне нечем поделиться с вами, когда дело касается меня, то есть моей смерти. В Добытии смерти не было. О том, что я умру, я отчётливо осознала, родившись. Так низшие существа приносят высших на заклание, буквально убивая их, то есть рождая, ибо иначе мы бессмертны, точнее – внесмертны.

Ангелическая пытка

Отсутствие привычек – сродни отсутствию тела, «ангелическая» пытка.

Догматы материалиста

Нет ресурса – нет выбора. Выбор – понятие материалистическое, а не экзистенциальное. И – сначала – материалистическое, а потом уже волевое.

Эгостенциализм

Нет опыта, который стоил бы того, чтоб быть пережитым или усвоенным. Проще говоря, нет опыта Сверх и Помимо «Я».

Ультралиберализм

Препарировать бессознательное – это как достать улитку из её уютного домика, подвергнув вивисекции. Это и есть цель грядущей ультралиберальной эпохи просвещения.

Постмодернизм нищих

Постмодернизм богатых и постмодернизм нищих – это два разных постмодернизма. Сейчас победил постмодернизм нищих – это когда владельцы лжесмыслов хотят обмануть владельцев лжеденег, но денег нет, как и было сказано. Балаган закрывается, расходитесь.