Дипак Чопра - Почему Вселенная не может существовать без Бога?

Миллионы людей уже наслышаны об «иллюзии Бога» – тезисе, придуманном сворой воинствующих атеистов, открыто признающих себя врагами религии. Это взбудоражившее всю общественность движение, возникшее вокруг идей Докинза, облекает свои нападки в понятия науки и разума. Даже если люди не применяют к самим себе термин атеист , многие из них живут так, как будто Бог и в самом деле ничего не значит, и это влияет на их выбор, который они делают в повседневной жизни. Там, где это происходит, неверие празднует полную победу.

Веру, чтобы не допустить ее вырождения, можно спасти и восстановить только более глубоким исследованием тайны бытия.

Я не хочу клеймить атеизм, особенно если он лишен воинственности, или говорить о нем что-то грубое или резкое. В свое время Томас Джефферсон написал: «Я не нахожу в христианстве ни одного спасительного свойства», но он же при этом всячески содействовал тому, чтобы общество было построено на основах терпимости. Докинз и компания нетерпимы к религии и гордятся этим. Атеизм может быть забавен сам по себе, как может быть забавным и христианство, о котором Бернард Шоу остроумно выразился: «Христианство могло бы быть хорошей вещью, если бы кто-то когда-нибудь его на себя примерил». Каждая мысль имеет свою противоположность, и когда дело касается Бога, неверие предстает как вполне закономерная противоположность веры.

Неправильно считать однако что атеизм всегда и во всем противоположен Богу. Согласно данным опроса, проведенного Исследовательским центром Пью в 2008 году, 21 % американцев, называющих себя атеистами, верят в Бога или во Всемирный Дух, 12 % верят в рай, а 10 % молятся хотя бы раз в неделю. Так что атеисты не утратили полностью веры, ибо сама вера превыше критики: ее-то критиковать, собственно говоря, не за что. Но Докинз, с улыбкой и тоном уверения, открыто исповедует духовный нигилизм. И я понимаю, что мне волей-неволей приходится выступать против этого, хотя, уверяю вас, никакой личной неприязни я к нему не питаю.

Веру необходимо спасти ради самих людей. На почве веры взрастает страсть к вечному, и эта страсть сильнее любви. Многие из нас или утратили эту страсть, или никогда ее не испытывали. Приводя доводы в пользу Бога, я так хочу вложить в них те экспрессию и настойчивость, что звучат вот в этих поэтических строках индийской принцессы Мирабаи, которая прославилась во всем мире как поэт-мистик:

Любовь, что связывает меня с Тобой, о Господи,

неразрывна,

Как алмаз, при ударе о который

плющится молот;

Как лотос, поднимающийся из воды,

жизнь моя поднимается из Тебя;

Как ночная птица, завороженная

плывущей в небе луной,

И я заворожена, пребывая в Тебе.

О мой возлюбленный, вернись!

В любую эпоху вера – это крик сердца. Если вы твердо убеждены, что Бога не существует, нет ни малейшего шанса на то, что эти страницы убедят вас в обратном. Тропа однако открыта всегда, и открыта для всех. Если веру можно спасти, результатом будет крепнущая надежда. Сама по себе вера не предлагает Бога, но она дает нечто более своевременное: она делает возможным существование Бога.

Когда заходит речь о Боге, почти все мы, и верующие и неверующие, страдаем некоей близорукостью. Мы видим – а стало быть, и верим – только то, что находится прямо перед нами. Для верующего Бог – Отец, он видит в Нем благосклонного родителя, который с высоты Своего положения судит наши поступки, даруя милосердие и справедливость. Другие же считают, что Бог далеко, что Он имперсонален и безучастен. И все же Он может оказаться гораздо ближе и зримей, чем мы думаем, ближе, чем даже дыхание.

В каждый данный момент в мире находится кто-то, кто, к своему изумлению, открывает, что опыт ощущения и познания Бога вполне реален. В нем вдруг пробуждается уверенность и ожидание чуда. Я храню на всякий случай под рукой отрывок из книги Торо « Уолден » , где он говорит об одном «работнике с фермы, живущем в одиночестве на краю мира в полном согласии с Богом и природой и словно заново родившемся». Как и мы, Торо удивляется тому, что чье-то свидетельство о возможности получения «неповторимого религиозного опыта» оказывается действенным. В поисках ответа он обращается к истории и прозревает сквозь века:

” Зороастр тысячи лет назад странствовал по этой же дороге и имел тот же опыт; и, будучи мудрым, он познал, что этот опыт универсален.