Юрий Ефименко - На Пути к Человекии

Люди всегда были и ещё долго будут таковыми, с проживанием в них сразу двух начал и выражений: на поверхности — конкретного, до коликов в животе, во всём исторически очерченного имярека и в глубине своей — родового, стержневого именно человека, кто прибавляется с веками! И не по своим бы углам — непременно во взаимодействии и взаимовлиянии. А при лучшем раскладе — во взаимозаботе и взаимоподдержке! Это наше устройство. Всех до единого. Кроме психиатрично неисправных бедолаг. Но и тех, мёртвоживущих, кто невозвратно и бездарно растерял себя в пустой суете житейщины. А на замусоренной и выжженной пустоши уму и душе не произрасти. Это аксиома!

Именно так непросто сотворяется и действует Я. Такова естественность нашего бытия. Как сокровенный, никем не слышимый разговор с собой, спор или совет с совестью (необязательно «угрызения») — с беспокойным и настойчивым собеседником в сознании. Беседа не всегда приятная, отчего, глядишь, не желая её, мы раздражённо подавляем родового человека в себе, а то и гоним его со всеми острыми замечаниями и пожеланиями в самый дальний угол, откуда и воплю не донестись. А он рано или поздно выбирается и оттуда и спрашивает уже по гамбургскому счёту.

Но каждый из нас содержит ещё и Мы —влиятельную силу выбранного для себя круга людей с багажом их пристрастий и взглядов, кто тебе ценен и близок. Это Мы может совпасть с теми, в ком крепок родовой человек с его мудростью и опытом. У таких в трудные минуты наверняка найдешь крайне нужные ответы на свои важные вопросы. А может ограничиться лишь теми, от кого тебе только выгода для благоденствия. Но такие Мыи легко предают. Из выгоды же.

Как раз от этого выбора зависит содержание чуждых нам Они, — с кем бывает серьёзно, а то и резко сталкиваемся на перекрёстках жизни и судьбы.

В моих записях современник и родовой человек вместе присматриваются ко всему миру в самых разных его проявлениях и пределах. Но и друг к другу!

Да простится мне (небесами, коль уж не людьми!) та или иная нескладность, угловатость суждений! Исчерпывающая правота в коренных истинах нам ещё не дана из — за нашей начальности. Тем более с точки зрения возрастающих умом, душой и совестью Мы. Это Ониуж так любят судить обо всём и всех только категорично и безаппеляционно.

Без претензии на разрешение всех вопросов мне всё же позволено задаваться ими. Но и без страха за своё небезупречное, бывало и противоречиво проживавшее, а всё же упорно и всю жизнь вочеловечивавшееся Я.

Наша психотерриториальная и умственная разделённость на Я, Мы и Онине представляет собой ничего оригинального даже для нашей предтечи — живой природы. В одном и том же виде животных (у тех же собак и кошек) нетрудно различить свою психологическую типологию — из — за разности характеров, привычек и склонностей. Мы — законное продолжение. Только и всего.

Качественно и категорично нас выделяет поиск истин и берегов собственной, человеческой, жизни, личной и общественной. А за этим стоит наивеличайший в мире инстинкт — развития! И, конечно же, наш коренной атрибут. Без его глубокого осознания и безусловного признания мы (вы!) — никто.

Как заметил давным — давно один из мудрейших (по — прежнему малоизвестных!) американцев Юджин Дебс: «Всякий может быть никем, но чтобы быть кем — то, нужно быть человеком».

Я размышлял над этим всем без претензии на необычные открытия и особые откровения. Просто сделал свой шаг.

Пусть другие пойдут дальше!

Пролистал прошедшие дни, прошедшие времена — лепет, лепет. Особенно о профессиях. Всё это ерунда, не стоящая внимания. Твоя профессия — Человек. Остальное уже подробности.

Юношеский дневник 1962 г.

Меня интересует человек в ряду цивилизаций Бесконечности.

Записи 1974 г.

По — настоящему я знал за собой одно влияние — человечества. Остальные не слишком в счёт.

Записи 1987 г.

И всё — таки моя жизнь была посвящена человечеству. Этой великой нашей Космической реке — рождённому и призванному жить в космосе и космосом Человечеству, упорно и неотступно, вопреки всем бедам и негодяям всех народов и веков, сходящемуся в свою законную цельность. Доподлинно человеку с именно его обществом, мне не перепавшим, но рождающимся на глазах.