Геннадий Бурлаков - Хозяйка Преисподней. Цикл «Отшельники». Том 5

Как ни кутай лицо от ветра, пыли, солнца, но на зубах всё равно скрипит песок, кожа нагрета солнцем и высушена ветром до постоянного шелушения, а в складках куфии постоянно есть пыль и песчинки, хоть и не большое количество.

Ку́фия (араб. كوفية , kūfīyä, множ. ч.: араб. كوفيات , kūfīyāt, также: арафатка (простореч.), шемаг, шемах, keffiyeh, shemagh, shmagh, kaffiyah, keffiya, kaffiya, ghutra, hatta) – мужской головной платок, популярный в арабских странах. Куфия является неотъемлемой частью мужского гардероба в арабских странах. Служит для защиты головы и лица от солнца, песка и холода.

Часто (но не всегда) куфия носится с обручем чёрного цвета – эгалем (аgal, (араб. عقال , iqāl) – икаль, слово, родственное «Igul» ( עיגול ), на иврите означающему «круг»), придерживающим платок на голове.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии

Найти днём что-то живое на разогретой и обжигающей, словно раскаленная сковородка, поверхности просто нереально. Даже змеи и ящерицы, которых иногда можно мельком увидеть в начале дня, исчезают просто бесследно сразу, как только солнце достигает определенной точки на небе. Могут выступать из земли только кости крупных животных, – обглоданные, высушенные добела, отполированные сначала зубами, а потом, словно пескоструйным аппаратом, песчаным ветром. Могут после бури обнажиться почерневшие и наполовину осыпавшиеся старинные единичные строения или даже целые полуразрушенные поселения уже давно переставших существовать народов, которые в связи с прошедшим временем всё ближе и ближе подходят к состоянию привычного для пустыни однородного песка.

Еще утром Воин вышел из одного такого наполовину разрушенного строения, в котором сначала заночевал, а потом прожил еще почти полтора суток. Просто отдыхал с дороги в безопасной душной тени крыши от палящего вокруг солнца. Он долго прислушивался к отдельным шорохам в первую ночь, весь следующий день, и только вторую ночь смог полноценно заснуть, убедившись, что в строениях вокруг нет никого, кто мог бы им заинтересоваться. Пробежала рано утром ящерица, – и всё. В основном он слышал шуршание струй песка в щелях стоящих между стен и почти полностью разрушенных заборов.

Но всё это время у него не проходило ощущение, что за ним кто-то наблюдает, слушает, нюхает. Он долго прислушивался и ворочался первую ночь, быстро оглядывался и приглядывался весь день. НИ-ЧЕ-ГО!!! Потом привык к этому ощущению, дал команду мозгу, чтобы он притупил эти ощущения на время своего здесь пребывания. Но потом, когда он ушел дальше после второй ночи, ощущение чужого присутствия прошло.

Да, на пути можно встретить много разного. И предметов, – и потом решать, нужен ли тебе этот предмет, хотя всё нужное за долгие годы после Катастрофы уже подобрали Собиратели. И ощущений, – как то, в разрушенном временем селении.

Было еще днём такое видение, – или просто тень на горизонте, – словно всадник едет. Не скачет, не бредет, а именно едет. Он не смог разглядеть на чем едет всадник, – конь, осел, мул, – но понял, что тот едет неторопливо. Потом тот опять пропал за линией горизонта, как и появился, – внезапно. Именно внезапность наводила на мысль, что это был мираж, или просто какая-то тень от невидимого за горизонтом предмета. В пустыне такое бывает, – иногда. Правда, зрение у Воина было не столь сильное, чтобы отчетливо рассмотреть видимое на линии горизонта, – он хорошо видел на два полета стрелы, – но и тень путника на таком расстоянии не самое лучшее известие.

Могут выглядывать из-под песка части или полные механизмы давно погибших и ушедших в века цивилизаций. Они сохраняются в безводном мире и абсолютной суши лучше, чем строения, но тоже подвергаются своему естественному износу: рассыпались их мягкие части колес, облупилась краска, выкипели и высохли все емкости, расслоились части из дерева и пластика. Наиболее твердые металлы были давно сорваны для производства орудий и оружия, и, если до более мягких деталей не дошло дело, то только потому, что утащить их отсюда, из центра пустыни, было просто нереально. Да и идти за ними в такую даль, когда есть еще чем поживиться в разрушенных городах и селениях погибшего мира. Да и не всегда, как выяснялось, такие остовы и останки техники могут быть абсолютно безопасны. Были такие, которые почему-то взрывались, или заражали какими-то болячками, быстро приводящими к смерти смельчаков. Их поломанными костями или высохшими трупами (ни одно животное не позарится на отравленное мясо!) нередко можно было полюбоваться вблизи механизмов, на которые они пытались наложить свои хищные руки.