Аниций Манлий Торкват Северин Боэций - ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАКТАТЫ

Но если божество перешло в человечество, то произошло нечто такое, во что поверить немыслимо и недозволено: божество изменилось в то время, как человечество продолжало пребывать [в виде] неизменной субстанции; то, что от природы существовало как страстное и изменчивое, пребывает, а то, что считалось по природе неизменным и бесстрастным, превратилось в нечто непостоянное, изменчивое. Поистине нет таких ухищрений рассудка, которые могли бы убедить нас, чтобы подобное могло произойти.

Но, может быть, окажется, что человеческая природа превратилась в божество? Однако как могло это случиться, если божество при рождении Христовом приняло и душу и тело человеческие? В самом деле, не всякая вещь и не во всякую может переходить и превращаться. Известно, что субстанции бывают телесные и бестелесные; так вот, телесные не могут изменяться в бестелесные, и наоборот - бестелесные в имеющие тело; бестелесные субстанции также и между собой не меняются свойственными им формами; изменяться друг в друга и преобразовываться могут только те субстанции, у которых имеется общее подлежащее - одна материя, да и из этих не все, а лишь те, которые могут и воздействовать друг на друга, и претерпевать друг от друга. А доказывается это таким образом; медь не может превратиться в камень или стать травой, любое тело не может преобразоваться в какое угодно иное, если не будет у переходящих друг в друга [тел], во-первых, одной и той же материи, и если, во-вторых, они не могут взаимно испытывать воздействия друг от друга: так, вино смешивается с водой, ибо оба они таковы, что равно могут и воздействовать друг на друга, и испытывать воздействие друг от друга. В самом деле, и качество воды испытывает нечто под действием качества вина, и качество вина - от воды. А если воды было много, а вина - чуть-чуть, то не говорят, что они смешаны: одно совершенно уничтожается качеством другого. Так, если кто-нибудь выльет вино в море, оно не примешается к морю, но уничтожится в нем, поскольку качество воды, в силу обилия своего тела, ничего не претерпело от качества вина, но, скорее, претворило качество вина в свое собственное - благодаря своей величине. Если же природы, которые могут воздействовать друг на друга и друг от друга претерпевать, окажутся средней величины и равны между собою, или, если неравны, то ненамного, тогда они смешиваются и проникают друг в друга средними своими качествами. И это действительно имеет место в телах, хотя и не во всех, а лишь в тех, что могут испытывать взаимное воздействие, имея в качестве подлежащего одну и ту же общую материю. Ведь все тела, существующие (subsistit) в возникновении и уничтожении, имеют общую материю, но не все тела не на все другие и не во всех других могут оказывать или испытывать какое-либо воздействие.

И уж никоим образом не могут тела превращаться в бестелесные [субстанции], ибо у них нет общей материи в качестве подлежащего, которому и те и другие были бы причастны и которое, принимая различные качества, позволяло бы им изменяться друг в друга. Ведь всякая природа бестелесной субстанции обходится без какого-либо материального основания; но нет ни одного тела, которому не служила бы подлежащим материя. А раз дело обстоит именно так - раз даже [вещи], имеющие общую материю, не могут переходить одна в другую, если не наделены в придачу еще и способностью взаимного воздействия и претерпевания, то тем более не будут превращаться друг в друга те, у кого не только нет общей материи, но одни - как тело - существуют благодаря материальному основанию, другие же - как бестелесные субстанции - вовсе не нуждаются в материальном подлежащем.

Итак, тело никоим образом не может перейти в бестелесный вид; но и сами бестелесные [субстанции] между собой не могут смешиваться или друг в друга превращаться. Ибо [вещи], не имеющие общей материи, не могут ни переходить, ни обращаться друг в друга. А у бестелесных вещей нет никакой материи; следовательно, они никак не могут изменяться одна в другую.

Но душа и Бог совершенно справедливо почитаются бестелесными субстанциями; следовательно, человеческая душа, будучи воспринята Божеством, не превратилась в него. А если ни тело, ни душа не могли превратиться в Бога, то и человечество никоим образом не могло стать Божеством. И еще менее можно поверить в то, что обе [природы] смешались и растворились друг в друге, ибо ни бестелесность не может перейти в тело, ни тело - в бестелесность, поскольку нет у них общего подлежащего - материи, которая могла бы превращаться из одной субстанции в другую, усваивая их качества.