Юлиус Эвола - Метафизика пола

Толстой сказал однажды Горькому: "Для француза всегда и прежде всего — женщина. Они — народ истощенный, развинченный. Врачи утверждают, что все чахоточные крайне чувственны". Дело не во французах. Дело в том, что пандемическая пропаганда, способствующая постоянному интересу к женщине и сексу, всякий раз указывает на эру сумерек, эру конца, в современную эпоху это феномен, среди прочих, демонстрирует, что она, вероятно, близится к крайней точке упадка. Нельзя не припомнить некоторые идеи, сформулированные еще древними, по аналогии с человеческим организмом: голова, грудь и внутренние органы человека суть вместилища, соответствующие жизни интеллектуальной, душевной и "подчревной". Все это определяет способности: духовные, героические, материнские и сексуальные. Им соответствуют три принципиальных формы выгоды, три человеческих типа, три типа цивилизации. Регресс наших дней очевиден. Мы живем в цивилизации, в которой пропадает интерес к интеллектуальному и духовному и которую никак уже не назовешь героической. Нет никакого интереса к высшим проявлениям чувств, есть только стремления живота и того, что ниже. Может статься и сбудется угроза великого поэта, который сказал: "Грядут времена, когда голод и любовь по-своему сформируют историю." "Утробная" борьба уже сейчас губит человечество под видом борьбы социально-экономической. За ней неминуемо последует всеобщее "обесценивание" женщины, любви и секса.

Древняя индийская традиция делит время мира на четыре периода. В дошедших до нас тантрических формулах содержатся свидетельства, заключающие в себе фундаментальную характеристику последнего периода, который именуется темным, смутным (Кали-юга [11]). Именно в этот период должна пробудиться, выйти из состояния бездействия неистовая Кали ( см. прим . 358). Ее знак, ее влияние будут господствовать над этим отрезком времени. Вследствие этого нам часто придется на нее ссылаться; в своем существенном аспекте она — не только богиня разрушения, но и покровительница желаний, удовольствий и секса. Тантрическая доктрина формулирует этику несколько иначе, чем другие — она указывает путь "превращения яда в лекарство". В предшествующую эпоху, даже по учению тантры, это сурово осуждалось и поэтому держалось в строгой тайне. Но такие указания никак не должны расслаблять нас и тем более так-то примирять с современной цивилизацией. Постепенно читатель увидит, что здесь имеется в виду. А пока еще раз прямо укажем — никаких компромиссов: сексуальная пандемия является одним из знаков, присущих цивилизации погибельной . Естественной тенью пандемии, ее продолжением служит вся эта гинекократия [12], это безмолвное превосходство всего женского, каковой является и сама цивилизация [13].

Вот круг идей, очерченный нами в связи с метафизикой пола. Мы слегка коснулись некоторых противоречий, препятствий, даже мнений. Но дело не в этом. Из того, что читатель узнает дальше, он еще яснее увидит степень вырождения — духовного, душевного, физического — всякого! — современного человека.

Очевидно, что место, отдаваемое полу и сексу в конкретной цивилизации, зависит главным образом от ее понимания природы человека, от антропологической концепции в целом. Очевидно, что антропология, не сводящая человека лишь к его физиологической природе, иначе смотрит на эти проблемы, чем чистый биологизм. Добавим, есть эпохи, когда — как сказал X. Л. Фильп — кажется более уместным писать с большой буквы "Естественный отбор", чем "Господь Бог".

Общая картина так называемой "сексологии", от ее начала и до наших дней, представленная в основном претенциозно "научными" трактатами, несет на себе печать материализма XIX века, прежде всего дарвинизма. Человек в ней выглядит уродом и вырожденцем.

Он будто бы происходит от животного в результате "естественной эволюции"; соответственно, и жизнь пола представлена в терминах чисто животных инстинктов. И тут же человек объявляется "исключительным" и "положительным" биологическим видом.

Общая тенденция ясна — замена "высшего" "низшим", стремление объяснить "высшее" "низшим". "Человеческое" просто заменяется "физиологическим" и "животным". Затем появляется под пикантным соусом тонкого вкуса утверждающий то же самое психоанализ. Следует ясно понять, что для психоаналитической антропологии важен до-личностный, под-личностный мир бессознательного, "Оно" коллективных архетипов исторического "низа", все якобы глубинное, якобы древнейшее. Исходя из гипотетического вездеприсутсвия этих "глубин", психоаналитики и претендуют на объяснение всего происходящего с нами или внутри нас. Излюбленными объектами психоаналитических игрищ служат, конечно, любовь и секс, рассматриваемые как некие психические автономии.