Вадим Верин - Право в истории русской философии

Кантовская трактовка «государственного права» представляет собой, в сущности, определение того, какое политическое устроение общества следует считать соответствующим принципам права и потому имеющим право на существование в современных условиях, когда последнее начинает определяться философски просвещенным разумом. В отличие от французских просветителей, Кант отказывался руководствоваться при оценке государственного строя утилитаристскими и эвдемоническими критериями, находя их сугубо эмпирическими. С точки зрения рационализма, Кант заявлял, что совершенство (благость) государства означает «не благополучие граждан и их счастье», а «высшую степень согласованности государственного устройства с правовыми принципами, стремиться к которой обязывает нас разум – через некий категорический императив [28] Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 4. Ч. 2. – С. 239–240. .

Такого рода согласование Кант мыслил как обязанность государства уважать и культивировать три «правовых атрибута» граждан: «основанную на законе свободу каждого», «гражданское равенство» и «гражданскую самостоятельность» [29] Там же – С.235. . Через эти атрибуты и последующие конкретизации, кантонское понимание государства, соответствующего своей правовой идее, оказывалось в содержательном отношении аналогичным воззрениям на «государство разума» французских и других европейских просветителей XVIII в.

Особенно отчетливо это проявилось по вопросу о гражданских правах и свободах, имевшему важнейшее значение в политической философии XVII–XVIII вв. Используя аргументы, специфичные для своего стиля мышления, Кант выразил категорическое несогласие с государственно-правовой концепцией английского философа Томаса Гоббса (1588–1679), согласно которой при договорном конституировании государства индивиды лишаются свободы, присущей им в естественном состоянии, переносят все свои права на главу государства, который в результате этого становится абсолютным властелином.

Суть понятия права Кант усматривал «в возможности сочетать всеобщее взаимное принуждение» (посредством устанавливаемых в государстве общеобязательных законов) «со свободой каждого» [30] Там же-С. 140. . Кант, как и Руссо, считал, что при образовании «гражданского общества» имеет место двуединый процесс отчуждения свободы и снятия этого отчуждения, нового, более надежного обретения свободы: в соответствии с «общественным договором» «все в составе народа отказываются от своей внешней свободы» только для того, чтобы «снова тотчас же принять эту свободу» в ее правовом оформлении как члены образованного ими государства, и потому ошибочно утверждение, будто «человек в государстве» пожертвовал своей прирожденной свободой. В действительности этот человек оставил лишь «дикую, не основанную на законе свободу, для того чтобы вновь в полной мере обрести свою свободу вообще в основанной на законе зависимости, т. е. в правовом состоянии, потому что зависимость эта возникает из его собственной законодательствующей воли» [31] Там же – С. 237. .

Кантовская трактовка «правового состояния» приобрела не свойственный ей ранее демократический оттенок в следующих заявлениях: «законодательная власть может принадлежать только объединенной воле народа», поскольку, «объединенный народ… сам есть суверен». Эти заявления сопрягались с концепцией политического либерализма о необходимости разделения власти на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную, что обосновывалось Кантом «логикой практического разума – это «как бы три суждения в практическом силлогизме» [32] Там же – 234, 268. .

Кант назвал деспотическим направление, при котором монарх, помимо подобающей ему исполнительной власти, является также главой законодательной и судебной властей. Вместе с тем, Кант утверждал, что даже монархическое направление можно считать сущностно республиканским, если в нем проведено разделение трех названных властей. Тем самым Кант с метафизическо-правовой точки зрения обосновывал необходимость перехода от абсолютной монархии к монархии конституционной, что в условиях феодально-абсолютистской Пруссии выражало радикальную философскую оппозиционность. В «Споре факультетов» Кант с полным осознанием этого факта назвал философов, обсуждающих социально-политические проблемы, «оппозиционной партией» и отнес их к левому крылу «парламента ученых», правое крыло которого, считал он, представляют юридические факультеты.