Бертран Рассел - Похвала праздности. Скептические эссе

Сама мысль о том, что беднякам полагается досуг, никогда не укладывалась в голове у богатых. В Англии начала девятнадцатого века стандартный рабочий день взрослого длился пятнадцать часов, дети же работали по двенадцать, а нередко и столько же, сколько взрослые. Недовольным, которые высказывались в пользу сокращения трудового дня, говорилось, что работа удерживает взрослых от пьянства, а детям не дает хулиганить. Когда я был ребенком, вскоре после того, как городские рабочие добились права голоса, в законе утвердили несколько праздничных дней, что вызвало бурное негодование у высших классов. Помню, как возмущалась одна герцогиня: «И зачем только беднякам лишние выходные? Пусть работают!» В наше время люди менее откровенны, хотя продолжают так думать, и этим во многом объясняется бардак в современной экономике.

Давайте взглянем на этику работы без обиняков и предрассудков. Каждый человек в течение жизни неминуемо потребляет некоторое количество результатов чужого труда. Исходя из допущения, что труд, по сути, процесс малоприятный, было бы несправедливо, если человек потреблял бы больше, чем производил. Конечно, не обязательно работать на производстве, можно оказывать услуги, как это делают, например, врачи, но свой хлеб и кров так или иначе нужно зарабатывать. В таком смысле, и только в таком, обязанность работать вполне оправданна.

Не стану углубляться в то, что в современном мире, кроме разве что СССР, многим удается вовсе не работать. Речь о тех, кто наследует капитал или женится на деньгах. Мне гораздо проще смириться с фактом, что этим людям позволено бездельничать, чем с несправедливостью, ставящей наемных работников перед выбором: трудиться свыше своих сил или голодать.

Работай обыкновенный служащий по четыре часа в сутки, товаров и работы хватило бы на всех – при условии некоторой адекватной реорганизации производства. Богатых подобная мысль ужасает, потому что они убеждены, что бедняки понятия не имеют, куда девать столько свободного времени. В Америке нередко перерабатывают даже очень обеспеченные люди; им, естественно, претит идея досуга для рабочих и служащих – за исключением сурового наказания безработицей. Такие люди не терпят бездействия даже собственных сыновей. При этом любопытно: если от сыновей они требуют, чтобы те работали не покладая рук и не имели времени на культурные излишества, то отсутствие работы у своих жен и дочерей их вполне устраивает. Снобистское кичение бесполезностью, присущее аристократам обоих полов, при плутократии распространяется исключительно на женщин, что, впрочем, все так же далеко от здравого смысла.

Надо признать, разумное препровождение досуга – результат цивилизованности и просвещенности. Тот, кто проработал допоздна всю свою жизнь, заскучает, оказавшись вдруг без дела. Между тем человек, не имеющий достаточно свободного времени, лишает себя многих благ. Нет никаких причин подвергать основную часть населения таким лишениям. Только тупой (и, как правило, внушенный) аскетизм побуждает нас настаивать на самоотверженном труде, когда в последнем исчезла всякая необходимость.

Проповедуемое ныне русским правительством учение достаточно сильно разнится с традиционной западной доктриной, однако кое в чем они совпадают. Отношение правящего класса – и в особенности тех, кто занимается воспитательной пропагандой, – к теме почетности труда практически не отличается от обычных проповедей правящих элит мира так называемым «честным беднякам»: усердие, трезвость, готовность непрерывно работать ради будущих призрачных благ, – все как всегда. Более того, у них даже представители власти по-прежнему выступают наместниками правителя Вселенной, просто теперь правитель зовется «Диалектический материализм».

У победы пролетариата в России есть много общего с победой феминисток в ряде стран. Мужчины веками признавали превосходство женщин в святости и утешали их заверениями, что святость желаннее власти. В конце концов женщины решили добиться и того и другого, так как первые феминистки вняли словам мужчин о пользе благочестия, но не поверили, что политическая власть им ни к чему. Нечто похожее произошло в отношении простых рабочих России.

На протяжении веков богачи и их прихвостни прославляли «честного труженика», простую жизнь, проповедовали вероучение, согласно которому бедному куда легче попасть на небеса, чем богатому, и вообще всячески старались убедить рабочих, что перемещение материи в пространстве облагораживает, – в точности как мужчины пытались заверить женщин, что сексуальное рабство наделяет их особым благородством. В России настолько серьезно восприняли учение о добродетели ручного труда, что рабочих там почитают превыше всех. По сути, это все те же лозунги, но с новой целью: создать армию ударных тружеников для особых заданий. Физический труд сделали идеалом стремлений и основой нравственного воспитания молодежи.