Мария Тюльпанова - Творческий поток

Время моего пребывания в Мексике заканчивалось. Нужно было принимать решение о том, куда двигаться дальше. Путешествовать мне не хотелось, делать визаран и выезжать из страны, чтобы потом опять туда вернуться – тоже. Возвращаться домой в Москву также казалось не лучшей идеей. Хотя что-то глубоко внутри меня склонялось почему-то именно к последнему варианту. «Москва! Езжай в Москву!» – говорил мой внутренний голос. Ему отвечал голос логики: «А что я там делать буду?». Я возвращалась туда не раз и всегда случалась одна и та же история. История под названием «разочарование». Радость от возвращения обычно быстро сменялась тоской и грустью от понимания того, что вернулась я, по сути, в чуждую среду, где вовсе не чувствую себя комфортно. Как будто за пределами родины я – супергерой, а внутри нее – всего лишь безликий персонаж, часть толпы, серой массы, участник огромного людского муравейника. Часть той махины, которая как снежный ком прокатывается по человеческой индивидуальности, утрамбовывая под каток любые проявления уникальности. Я знала, что этого своего рода экзистенциального кризиса, который случается со мной каждый раз, когда я попадаю в Москву, мне не удастся избежать. И все же стрелка моего внутреннего компаса упорно продолжала указывать направление России.

«Откуда это чувство? Почему мое нутро делает именно такой выбор?» – задавалась я вопросами. Ответов у меня не было, но, даже несмотря на их отсутствие, я решила следовать зову сердца. Тем более, что все остальные варианты все равно не вызывали у меня ни малейшего энтузиазма. Я подумала, что, скорее всего, просто выбираю меньшую из всех зол, и с этой мыслью в начале лета вернулась на родину.

Обычно, как только я оказываюсь в Москве, то сразу же спешу встретиться с друзьями и знакомыми. Но в этот раз я поймала себя на том, что делать этого мне совершенно не хочется. Поначалу я списала это на усталость и акклиматизацию. Но время шло, а желания афишировать факт своего возвращения у меня так и не возникало. Хотя от тех московских друзей, с которыми я в последнее общалась в личной переписке, скрывать это я не собиралась. В итоге число тех людей, которые были в курсе моего возвращения, постепенно росло. Многие предлагали встретиться и повидаться. Когда мне на глаза попадались такие сообщения, я, к своему ужасу, с четкостью распознавала однозначную реакцию «нет» от всего своего существа, всего своего организма. Разум мой пытался найти этому логическое объяснение, но не мог. «Разве мое отношение к друзьям изменилось? Стала ли я к ним хуже относиться? Разве у меня появилось занятие более интересное, чем встречи с ними? Жалко ли мне своего времени? Или, может быть, внимания? А, может, у меня просто своего рода депрессия? Временное помутнение рассудка?» – изводила я себя вопросами. Но утвердительно ответить ни на один из них я не могла. Это сводило меня с ума. Я понимала, что не хочу себя насиловать и встречаться с кем бы то ни было против своей воли. Но почему моя воля была такова, я не в силах была понять. Это дурацкое, но очень четкое внутреннее «не хочу» раздражало какой-то будто бы патогенной природой своего происхождения. Оно казалось неестественным и абсолютно нелогичным.

Не зная, что со всем этим делать, я поначалу просто уходила от ответа, отмахиваясь многообещающими «потом» и «как только в себя приду». Но факт заключался в том, что в себя приходиться мне было не нужно, потому как я уже была как никогда в себе. И пусть эта я и была человеком, который беспричинно не хочет видеться с собственными друзьями, но я чувствовала, что вот именно здесь и сейчас настоящая я – именно такая.

Пытаясь понять природу своего «не хочу» в отношении встреч с друзьями, я решила все же сходить на парочку. На одной из них я оказалась в компании, где все собравшиеся расслаблялись за бутылочкой пивка, а некоторые – и чего покрепче. В тот момент алкоголь из-за производимой им реакции на мой организм вызывал у меня отвращение. Мне не хотелось пить просто за компанию, чтобы не выбиваться из коллектива. Равно как и видеть удивление на лицах приятелей и отвечать на вопросы из серии «а чего это ты вдруг не пьешь?». Я боялась, что меня не поймут и мне придется чуть ли не с боем отстаивать свою трезвенническо-язвенническую позицию. Но в реальности все оказалось не так страшно. Ребята довольно лояльно отнеслись к моему отказу и даже не подумали меня переубеждать или заставлять.

И все же я чувствовала себя некомфортно. И все же подсознание мое ждало подвоха, какого-то внезапного нападения и атаки, вновь проснувшегося всеобщего интереса к теме и вопросов из серии «да что с тобой не так?». А рука моя так и норовила схватиться за что-нибудь, искала какой-то спасительный якорь, который смог бы придать мне значимости и заменить отсутствие бокала. Мне было как-то неловко выделяться своей принципиальной позицией. И хотя внешне всех, кажется, все устраивало и со стороны казалось, что мы вместе хорошо проводим время вне зависимости от того, кто пьет, а кто – нет, внутри меня не умолкал мой внутренний критик с воплями: «Белая ворона!». В какой-то момент он так меня достал, что чтобы его дезактивировать, я, незаметно для самой себя, в своей голове кинулась в другую крайность – ушла в осуждение. «Нет, нет, с тобой-то как раз все в порядке! А вот с ними… Они просто еще ничего не понимают. Тупо совершают автоматическое действие, слепо следуя привычке, которая ничего хорошего в их жизнь не привносит. Ну, конечно, это ты ведь у себя в голове копаешься и ведешь раскопки, а они-то – нет. Вот и результат!» – шептал мне на ушко голосом хранителя банка «Гринготс» из «Гарри Поттера» мой внутренний мистер Невежда, привыкший категорично судить обо всем на свете и делить мир на черное и белое. Слушать этого неприятного увядающего сморчка-всезнайку было невыносимо. Дело кончилось тем, что я в итоге психанула и открыла себе бутылку пива, лишь бы заглушить уже все эти бесконечные голоса в своей голове. А на следующее утро я ощутила нечто вроде мини-похмелья, которое сопровождалось гаденьким чувством того, что я пошла против себя. Телу-то однозначно вчерашняя бутылка пива была не нужна, и оно ясно давало мне это понять. Тело вообще никогда не врет. Но всегда ли мы его слушаем? Куда там! Где уж ему до нас достучаться, когда мы все время обращаем внимания лишь на ум с его бесконечными проекциями и концепциями.