Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

На самом деле наши авторы то говорят, что используют диалог «О поэтах» (фр. 1), то ссылаются на «третью книгу О поэзии » (фр. 1 и 8), «первую книгу О поэтах » (фр. 3) или «вторую книгу О поэтах » (фр. 11). При этом в списках сочинений Аристотеля (как у Диогена Лаэртия, так и в Vita Menagiana) говорится, что сочинение О поэтах было в трех книгах, и сам Аристотель несколько раз со ссылкой на свое сочинение о поэзии сообщает информацию, которая не содержится в известном нам тексте Поэтики ( Риторика 1372a1, 1405a6, 1419b6, Политика 1341b40). Отсюда следует, что имеющиеся у нас свидетельства могли быть извлечены из нескольких сочинений Аристотеля, связанных с поэзией. Новое исследование свидетельств об утраченных сочинениях Аристотеля о поэтах и поэзии готовит M. Ornaghi (Torino), однако эта работа, насколько мне известно, еще не опубликована.

То есть диалогу присущи элементы, характерные как для поэтического произведения, так и прозаического, что не удивительно, учитывая известную мысль Аристотеля о том, что поэзия от прозы отличается не формой, а содержанием и история Геродота в стихах все же останется историей ( Поэтика 1451b).

См. История животных 491а7 сл., где Аристотель отмечает, что изучение образа жизни различных животных, их характера и назначения отдельных частей должно предшествовать попытке постижения причин явлений («начинать с истории всякой вещи — это естественный метод»).

Ксенофан, фр. 11 DK, Гераклид, фр. 42 DK, Зоил, фр. 1-19 FGrHist. Наиболее известное место у Платона — вторая и третья книги Государства .

Теаген, фр. 2 DK, Метродор, фр. 3–6 DK, Демокрит, фр. 25 DK (который также написал книгу О поэтах ).

Возможно, по этой причине Аристотель уделяет так мало внимания современной ему истории: за смешением мифологии и истории у Геродота он не разглядел зарождающуюся науку о прошлом, уже оформившуюся в трудах таких писателей, как Фукидид и Ксенофонт. Подробнее см. Powell 1987, Bartky 2002, Carli 2011.

См. Поэтику 1447b15-21, где Аристотель специально отмечает то обстоятельство, что гекзаметр сам по себе не делает сочинение поэтическим («между Гомером и Эмпедоклом нет ничего общего, кроме метра»), поэтому Эмпедокл — это скорее физик, нежели поэт.

Ямвлих в Общей математической науке (16.10–14, 18.9-12) сообщает, что Спевсипп отказывается приписывать «благо и красоту» единому, так как оно находится за пределами добра и зла. Лишь на уровне числа можно говорить о красивом, а о благом — лишь на уровне души. На более низких уровнях бытия добро не исчезает, однако появляется зло. Подробнее см. Falcon 2000 и Dillon 2003, 40 ff. (Диллон 2005, 53 сл.).

Отмечу, что это обстоятельство не ускользнуло и от древних авторов: вспомним ремарку неоплатоника, согласно которому Аристотель настолько резко был настроен против теории идей, что не переставал критиковать ее, «даже рискуя подвергнуться обвинению в том, что он делает это исключительно из любви к спору (φιλονεικίαν)» ( О философии , фр. 10).

Отсюда его осторожный тон и постоянные оговорки, совершенно чуждые, к слову сказать, Теофрасту и последующим доксографам: «Так то, что для Аристотеля было лишь конъектурой, основанной на традиции сомнительного происхождения, у них превратилось в исторический факт» (McDiarmid 1953, 93).

Что значительно прояснило, как мы надеемся, общую картину развития античной философской мысли и позволило современным авторам поместить Аристотеля в подобающий контекст (хотя во многих случаях по-прежнему сколько исследователей, столько и мнений). См. Huxley 1974 (Аристотель и биография), Palmer 2000 (Аристотель и древние теологи), Dillon 2002 (Аристотель и Древняя Академия), Mansfeld 1990, особ. I, II и V (диалектичность Аристотелевского метода, см. также краткую сводку результатов: Mansfeld 1999), Collobert 2002 (исторический метод Аристотеля и телеология), Жмудь 2002 (формирование подходов к истории науки в перипатетической школе) и др.

Этот сюжет заслуживает отдельного исследования.

Ученики Аристотеля хорошо это понимали, о чем свидетельствуют, например, красноречивый рассказ Дикеарха о разделении труда в Академии (Филодем, История академиков PHerc. 1021, col. Y.1-10 Gaiser = Дикеарх, фр. 46В, Афонасин 2017, 279–280).

Перевод выполнен при финансовой поддержке РНФ, в рамках проекта (№ 15-18-30005) «Наследие Аристотеля как конституирующий элемент европейской рациональности в исторической перспективе». Впервые опубликован: ΣΧΟΛΗ (Schole) 11 / 2 (2017). c. 586–607.