Роджер Скрутон - Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых [litres]

Но то же самое можно сказать и об интеллектуальных критериях, да и вообще о любом другом множестве критериев. Справедливость и конституционность любой программы приема следует оценивать одним и тем же способом. Программа оправдана, если она служит правильной политике, при которой соблюдается право всех членов общества на обращение с ними как с равными, а не наоборот [Dworkin, 1978, p. 239; Дворкин, 2004, с. 325].

Но разве так может быть? На это у Дворкина есть два пояснения. Первое состоит в общем различении, которое он проводит между «равным обращением» и «обращением как с равным». В обеспечении последнего, по его мнению, и состоит задача Конституции, несмотря на положение о равной защите законом [35] Раздел 1 Четырнадцатой поправки к Конституции США. – Примеч. пер. . Допустим, что я отношусь к Джону и Мэри одинаково, если, рассматривая их кандидатуры при приеме на работу, учитываю только их квалификацию и вероятность того, что каждый из них будет хорошо справляться со своими обязанностями. Но этого может быть недостаточно, если я хочу обращаться с ними как с равными. Чтобы соответствовать такому более высокому стандарту, я должен рассмотреть вопрос о том, в какой степени женщины подвергались дискриминации. И, следовательно, определить, насколько больше усилий потребовалось Мэри, чем Джону, чтобы стать соискателем. В таком случае относиться к обоим кандидатам как к равным может означать компенсировать несправедливое, невыгодное положение Мэри, отдав ей преимущество перед Джоном.

Аргументы подобного рода, конечно же, сразу переносят концепцию права с человека на группу. Так что индивиды начинают рассматриваться не просто как отдельные личности, когда речь заходит об оценке их прав, но и как члены определенных групп. Некоторые из них обременены неустранимыми преимуществами, особенно белые мужчины. Но у Дворкина есть и другой аргумент. В рассматриваемом случае, как он утверждает, нет соответствующих прав. Не существует права на учебу в юридической школе, предоставляемого на основе интеллектуального потенциала. Следовательно, если права по-прежнему должны выступать путеводной нитью, то нужно перенести внимание с частного случая на всю политику. Служит ли она делу права или препятствует ему?

С помощью этих двух аргументов, по-разному применяемых и адаптируемых к возражениям оппонента, Дворкину удается избавиться от раздражающего препятствия в виде индивидуальных прав и свести все опять к «моральной теории», якобы содержащейся где-то в Конституции. Эта концепция обосновывает одно-единственное, важнейшее право, а именно на обращение как с равным. Данное право обусловливает систему преимуществ и привилегий, которые распределяются в соответствии с членством в определенной группе, а не сообразно гражданству или принадлежности к человеческому роду.

На самом деле есть доля истины в том, что у человека нет права на то, чтобы его рассматривали с точки зрения личных качеств при предоставлении пособия на обучение. Но причина сильно отличается от той, которую указывает Дворкин. Пособие является даром , и дарующий может наделять им по своей воле. Будь позиция Дворкина такой, это значило бы, что он выступает в русле великой американской либеральной традиции против убеждения, будто мы имеем право заставлять отдельных людей что-либо делать в политических интересах. Но он ни на секунду не сомневается, решая, можно ли применять принуждение. В вышеупомянутом случае школа права, безусловно, вынуждена распределять места так, как того требует политика (они, например, не могут быть предоставлены только белым или лишь мужчинам). Но подобная политика – не нормальная меритократия, которая, казалось бы, закреплена в разд. 1 Четырнадцатой поправки к Конституции США. Ибо следовать этой политике – значит создавать социальное неравенство, и «нужно с осторожностью использовать статью о равной защите законом, чтобы не лишиться равенства». Не следует допускать, чтобы наша озабоченность правами личности препятствовала политике, которая (по крайней мере согласно Дворкину) в долгосрочной перспективе приведет к большему равенству и более эффективным правам.

Пример чрезвычайно интересный. Ибо он показывает ту легкость, с которой либерал может лишить противника единственной защиты. В конце концов либерал говорит: «Я не признаю никаких аргументов, кроме индивидуальных прав и политики, необходимой для их защиты». Но когда консерватор пытается защитить свои права, либерал выбивает почву у него из-под ног, говоря: «А это не права ». Консерватор утверждает: если привилегии будут предоставлены, то, вероятно, это дар, и в таком случае даритель сам решает, как их распределять. Либо это право, и тогда позиция по умолчанию, зафиксированная в Конституции, – это «равное обращение». Что означает термин «равное обращение» в каждом конкретном случае, уже другой вопрос, находящийся в компетенции судебной власти. Предположительно под данным выражением подразумевается то, что каждый человек наделен правами, гарантированными ему Конституцией, ни больше ни меньше.