Альберто Мангель - Curiositas. Любопытство

Испанскому слову ñandú , которым обозначают южноамериканскую бескрылую птицу, на кечуа соответствует suri : на кипу она будет изображаться теми же узлами, какими обозначают человека, но расстояние между ними будет больше – это показывает, что у птицы длинная шея.

Сансеверо считал, что поэты инков могли записывать и прочие необходимые слова, разделяя их на слоги, которые они затем отыскивали в одном из ключевых слов. За таким словом следовали узлы меньшего размера, указывавшие, какой слог имеется в виду. Например, если слово начиналось со слога su , завязывали узел, соответствующий слову suri , а за ним – еще один небольшой узел. Если вторым слогом в слове оказывался mac , появлялся узел pachacamac и следом еще четыре малых узла. В результате складывается слово sumac – с него начиналось стихотворение, процитированное в «Comentarios reales».

29 февраля 1752 года августинианец Доменико Джорджи внес «Апологетическое послание» в католический «Свод запретных книг», усмотрев в тексте связь с каббалой и насмехательство над истинной верой. Отец Джорджи обнаружил, что трактовка Сансеверо и аргументы в пользу кипу применимы к языческим египетским иероглифам, пифагорейским числам у розенкрейцеров и сфирот каббалистов. Каббалисты, по утверждению монаха, называют Бога братом и сравнивают Всевышнего и сотворенного им Адама с узлами, завязанными на одной нити. Кипу, – настаивал отец Джорджи, – воплощение этих страшных богохульств в Новом Свете. Год спустя Сансеверо опубликовал опровержение, защищавшее «Апологетическое послание». Его доводы сочли неубедительными, и Святейший престол оставил запрет в силе. 22 марта 1771 года Раймондо ди Сангро, князь Сансеверо, скончался в Неаполе, так и не постояв за свой труд.

Для современного читателя «Апологетическое послание» Сансеверо остается загадкой. Несомненно, разнообразие, изобретательность, искусность и красота письма кипу поражают воображение. Как и в традиционном западном книгопечатании, искусство кипу, передавая смысл содержащегося внутри текста, остается прежде всего визуальным искусством и, как любое письмо, рождается из образов [144] Это верно как для «письменных», так и для «устных» обществ. «Любое общество, которое принято считать „устным“, пользуется двумя различными, параллельно существующими коммуникационными системами: одна основывается на языке, другая на зрении» (A.-M. Christin L’Image écrite ou la déraison graphique. P.: Flammarion, 1995. P. 7). . Письмо не воспроизводит произнесенное слово, но делает его зримым. Однако кодом к прочтению зримых знаков должны владеть все члены общества, к которому принадлежит автор. «Типографика, – пишет канадский поэт Роберт Брингхерст во введении к своему руководству по книгопечатанию и оформлению книг, – развивается как поле общности различных интересов – и нет таких путей, где не пересекались бы желания и намерения» [145] R. Bringhurst The Elements of Typographic Style. Vancouver: Hartley and Marks, 1992. P. 9. Перевод Г. Северской. . Сегодня империя инков ушла далеко в прошлое, и нам недостает ключей, которые помогли бы понять, какие «желания и намерения» были ей присущи; приходится лишь предполагать, что дошедшие до нас примеры кипу несут в себе черты, их читатель легко различал: изящество или тяжеловесность, ясность или туманность, очевидную, но редкую оригинальность или, в большинстве случаев, заурядность – если изящество, ясность и оригинальность относились к тем свойствам, которые инки при чтении видели и ценили.

Некоторые ученые придерживаются мнения, что предложенная Сансеверо идея силлабического, то есть слогового, метода прочтения кипу навеяна не столько лингвистической наукой, сколько ребусами и шарадами, популярными в европейской периодике восемнадцатого века [146] См.: M. and R. Ascher Code of the Quipu: A Study in Media, Mathematics and Culture. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1981. P. 102. . Они полагают, что кипу – всего лишь система счета (пусть даже крайне усложненная) и средство запоминания, аналоги которого использовались народами обеих Америках от побережья Британской Колумбии до вершин южных Анд. И действительно, сегодня в некоторых районах Перу кипу применяют исключительно для хранения числовой информации, но в ряде испанских документов колониальных времен говорится о quipucamaya , которые, пользуясь узлами как памятками, подолгу пересказывали хроники, зачитывали поэтические тексты и таким образом хранили фактологическую память о событиях прошлого. В других культурах поэтам для той же цели служили рифмы и аллитерация.