Сью Придо - Жизнь Фридриха Ницше [litres]

Некоторые мужчины вздыхали о похищении своих жен, большинство же – о том, что никто не хотел их похитить у них.

Мы постепенно пресыщаемся старым, надежно сподручным и жадно тянемся к новому.

Власть человека над мнениями такова же, как и власть его над рыбами, если у него есть рыбный пруд. Надо пойти и наловить рыб, если посчастливится, и тогда добудешь своих рыб, свои мнения. Я говорю о живых мнениях и живых рыбах. Иные довольствуются тем, что имеют кабинет ископаемых и что в голове их склад мертвых «убеждений».

Кто живет борьбою с врагом, тот заинтересован в том, чтобы враг сохранил жизнь.

Воды религии отливают и оставляют за собой болото или топи; народы снова разделяются, враждуют между собой и хотят растерзать друг друга.

[Государство] хочет, чтобы люди идолопоклонствовали перед ним так же, как они это делали прежде в отношении церкви.

Но государство лжет на всех языках о добре и зле: и что оно говорит, оно лжет – и что есть у него, оно украло.

Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: «Я, государство, есмь народ».

Бог создал женщину. И действительно, со скукой было покончено, – но с другим еще нет! Женщина была вторым промахом Бога [85].

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки.

Женщины знают это, самые лакомые; немного тучнее, немного худее – о, как часто судьба содержится в столь немногом!

Ты идешь к женщинам? Не забудь плетку!

Ты должен стать тем, кто ты есть.

В человеке важно то, что он мост, а не цель.

Никто не может построить тебе мост, по которому именно ты можешь перейти через жизненный поток, – никто, кроме тебя самого.

Сама жизнь есть воля к власти.

Опасно жить! Стройте свои города у Везувия!

Я говорю вам: нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.

Мы же хотим быть поэтами нашей жизни, и прежде всего в самом мелком и обыденном!

Что не убивает меня, то делает меня сильнее.

Если имеешь свое почему? жизни, то миришься почти со всяким как? .

Человек стремится не к счастью; только англичанин делает это.

В отношении жизни нужно допустить некоторое дерзновение и риск, тем более что в худшем, как и в лучшем случае мы все равно ее потеряем.

Как может человек знать себя? Он есть существо темное и сокровенное; и если у зайца есть семь кож, то человек может семижды семьдесят раз сдирать самого себя, и все же не сможет сказать: «вот это – подлинно ты, это уже не оболочка».