Сью Придо - Жизнь Фридриха Ницше [litres]

Газета открывала важный доступ к Обществам покровителей Байрёйта по всей Германии. Они стали основной сетью работы Фёрстера – именно они поставляли аудиторию для речей, сопровождавшихся аплодисментами.

Сентябрь 1883 года выдался в Наумбурге неудачным. Хотя Ницше и его мать были едины в попытках отговорить Элизабет от устройства своей судьбы с Фёрстером, Элизабет объединилась с матерью, чтобы заставить Ницше прекратить заниматься своей кощунственной философией, остепениться и вернуться преподавать в университет. А может, еще и перестать якшаться с «не самыми милыми» людьми.

Франциска и Элизабет давили на него, сам он не мог оказать никакого влияния на решение Ламы выйти замуж за омерзительного Фёрстера и весь месяц вынужден был терпеть ее невыносимый расизм и твердое ощущение собственной правоты. Пора было уезжать.

5 октября он уехал в Базель, где мог всегда рассчитывать на разумные советы Овербеков по поводу Элизабет и финансовых дел. Несколько придя в себя, к зиме он отправился на море. Все еще считая себя Колумбом, способным открыть новые миры, в Геную он, однако, заехал лишь для порядка, а затем двинулся дальше. В качестве причины он называл (как всегда, кривя при этом душой), что уже слишком хорошо знаком с городом, чтобы наслаждаться здесь «лазурным одиночеством», необходимым для творчества.

Он поселился в Ницце, где нанял маленькую комнатку в скромном «Пансион де Женев» на улочке Сент-Этьен. Он любил холмы за городом за дующий там сильный ветер. Ветер он считал избавителем от земного притяжения. Иногда он ехал по побережью на поезде или на трамвае через Сен-Жан-Кап-Ферра и Вильфранш и там забирался на холмы, где видел (или воображал, что видит) на горизонте темную кляксу Корсики на блистающем горизонте моря. Он придавал большое значение тому факту, что его пульс бьется с той же частотой, что и у Наполеона: медленные, безжалостные шестьдесят ударов в минуту. Посреди этого яркого пейзажа, с Наполеоном вместо Колумба на месте аргонавта духа, он вновь закружился в вихре вдохновения. Третью часть «Заратустры» он снова написал всего за десять дней.

Заратустра плывет на корабле с Островов Блаженных по морю. Со временем он попадает в тот самый город, который посетил в первой книге, но там прислушиваются к нему ничуть не больше, чем в начале пути. Он возвращается в свою пещеру, где разрабатывает идею вечного возвращения как великого утверждения жизни, достаточного, чтобы достичь огромной радости в настоящем и победить нигилизм. Он заканчивает книгу (которая должна была стать последним произведением о Заратустре) богохульной пародией на последнюю книгу Нового Завета – Откровение Иоанна Богослова. Ницше дает ей название «Семь печатей», она содержит восторженную и мистическую поэму из семи частей, описывающую его венчание с Вечностью кольцом вечного возвращения. Каждая из семи частей заканчивается одними и теми же словами:

«Никогда еще не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!»

Он закончил книгу 18 января. За две недели до этого в пансионе его посетил доктор Юлиус Панет, молодой венский зоолог еврейского происхождения. Панет знал книги Ницше и решил отдать дань уважения автору. Панет ожидал увидеть пророка, духовидца, грозного и пламенного оратора и был, как и Лу, поражен, узрев перед собой необычайно мягкого человека, весьма дружелюбного и простого в общении. В нем не было ничего пророческого. Они проговорили шесть часов, Ницше держался естественно, говорил тихо, был безобидным и вовсе не самоуверенным. Хотя он был серьезен и держался с достоинством, он шутил и смеялся шуткам собеседника. Их разговор начался с какого-то удивительно банального обмена репликами о погоде и пансионе. Когда беседа свернула в сторону его мыслей и книг, манера Ницше никак не изменилась – он продолжал говорить тихо и вежливо. Он рассказал Панету, что всегда чувствовал перед собой какую-то задачу и что, закрыв глаза, он может видеть очень яркие и постоянно меняющиеся образы. Они дарили ему вдохновение, но физический дискомфорт – например, болезни – превращал эти образы в уродливые, устрашающие и неприятные [11].

Ницше завел еще одно знакомство буквально через пару месяцев после того, как окончил третью часть «Заратустры». Эта знакомая, Реза фон Ширнхофер [12], подтверждает, что он вел себя так же безыскусно, как и с Юлиусом Панетом. Это была состоятельная двадцатидевятилетняя феминистка, которая приехала в Ниццу по окончании первого семестра обучения в Цюрихском университете – одном из первых, где начали принимать на обучение женщин. Впоследствии Реза напишет докторскую диссертацию по сравнению философских систем Шеллинга и Спинозы. Она приехала в Ниццу по предложению Мальвиды фон Мейзенбуг, которая еще не оставила надежд подыскать Ницше невесту.