В то же время я предугадал, что атеисты не могли не видеть того, что космология Большого взрыва требует физического объяснения – объяснения, которое, надо сказать, может навсегда остаться недоступным для человека. Но я признавал, что верующие могли в равной степени обоснованно поддерживать космологию Большого взрыва в связи с тем, что она имеет предпосылки к тому, чтобы подтвердить их главное убеждение, которое заключается в том, что «в начале» Вселенная была сотворена Богом.
Казалось, что современные космологи не меньше атеистов встревожены возможными теологическими последствиями своей работы. Поэтому они продумали отходной путь, который помогает сохранить статус-кво относительно их нетеистических взглядов. Этот путь включает идею мультивселенной, которая представляет из себя множество вселенных, образованных вакуумными флуктуациями, а также идею Стивена Хокинга о замкнутой Вселенной.
ДО ПОЯВЛЕНИЯ НАЧАЛА
Как я уже отметил, я не нашёл особой пользы в альтернативе, которая представлена в виде мультивселенной. Допускать наличие множества вселенных, утверждал я, является абсолютно бесперспективным выбором. Если существование Вселенной нуждается в объяснении, то множество вселенных требуют ещё более масштабного объяснения: проблема увеличивается на общее количество вселенных, сколько бы их ни было. Это немного напоминает случай со школьником, чей учитель не верит в то, что собака съела его домашнюю работу, после чего школьник заменяет первую версию своего рассказа историей о том, что свора собак (которых было так много, что он даже не смог сосчитать) съела его домашнюю работу.
Стивен Хокинг использует иной подход в своей книге «Краткая история времени». Он пишет: «При условии, что Вселенная имеет начало, мы должны предположить, что у неё есть создатель. Но если Вселенная действительно является замкнутой, не имея ни конца ни края, она не должна иметь ни начала ни конца, она должна просто быть. Какое место, в этом случае, можно отвести создателю?»[2] В своём обзоре книги, когда она только вышла, я отметил, что намёк, содержащийся в этом заключительном риторическом вопросе, склоняет к мысли об отсутствии Бога. Тем не менее, каким бы подходящим ни был данный вывод, я добавил, что любой, кто не является физиком-теоретиком, просто обязан ответить так, как выразился бродвейский герой Деймона Раньона: «Если Большой взрыв не был началом, то он, по крайней мере, будет иметь смысл до тех пор, пока начало идёт с ним рука об руку».[3]Сам Хокинг должен быть по крайней мере отчасти солидарен с таким ответом, поскольку он заметил: «Модель расширяющейся Вселенной не исключает создателя, но она ограничивает временные рамки, в пределах которых он мог совершить свою работу!»
Хокинг также сказал: «Большой взрыв можно считать началом отсчета времени в том смысле, что более ранние времена были бы просто не определены».[4] Из этой дискуссии я сделал вывод, что даже если всё сойдётся на том, что Вселенная, какой мы её знаем, началась с Большого взрыва, физика, тем не менее, должна оставаться полностью агностической: во всяком случае, физически невозможно узнать, что стало причиной Большого взрыва.
Безусловно, открытие того факта, что Вселенная находится в состоянии движения, а не является неподвижным и вечно инертным объектом, изменило ход дискуссии. Но мораль истории заключалась в том, что поставленный на карту вопрос был скорее философским, нежели научным. И это вернуло меня обратно к космологическому аргументу.
ТО, ЧТО НЕ ПОД СИЛУ ОБЪЯСНИТЬ С ПОМОЩЬЮ НАУКИ
Среди философов основным критиком космологического аргумента в пользу существования Бога был Дэвид Юм. И хотя я поддерживал аргументы Юма в моих предыдущих книгах, я начал выражать опасения относительно его методологии. Например, я заметил в одном из эссе (в посвященном философу Теренсу Пенелуму юбилейном сборнике статей), что некоторые предположения в учении Юма привели к серьёзным заблуждениям. Сюда относится его тезис, что то, что мы называем «причинами», является не более чем примером ассоциаций идей или отсутствием таких ассоциаций. Я утверждал, что происхождение (или, по крайней мере, подтверждение) наших представлений о причине (или оснований, на которые опирается наше знание о причине) коренится в нашем богатом и постоянно повторяющемся опыте, который приобретается в процессе нашей активности как существ из плоти и крови, функционирующих в объективном мире (другими словами, опыте, приобретаемом при попытке перемещать или воздействовать на предметы, а также при достижении успеха в перемещении и воздействии на одни предметы и при неудачах в обращении с другими; опыте, который появляется, когда мы задаёмся вопросом «что будет, если...» и когда экспериментируем и в результате эксперимента узнаем «что действительно происходит, когда...»). Это как средство, с помощью которого мы приобретаем, применяем и подтверждаем понятие причины и следствия, а также их составляющего компонента в виде представления о том, что является необходимым и что является невозможным. Я пришёл к выводу, что юмовские утверждения в своём чистом виде неспособны охватить установленные значения таких понятий, как «причина» и «закон природы».[5]
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу