Различать два вида причин можно используя терминологию Юма, которая включает моральные и физические причины. Если мы говорим о событии, абсолютно не связанном с человеком (например, о солнечном затмении), то мы используем слово «причина» в том значении, которое подразумевает физическую необходимость и физическую невозможность: то, что случилось, было физически необходимо, а что-либо другое, в данных обстоятельствах, было физически невозможно.
И это пока что совершенно не касается другого понятия причины, понятия, которое говорит о причинах (или поводах, или мотивах) человеческих поступков. Предположим, используя упомянутый выше пример, что я сообщил вам какие-то хорошие новости. Если вы решите в ответ на эти новости как-то всё это отпраздновать, то вы можете совершенно справедливо назвать мои действия причиной вашего празднования. Но на самом деле я не являюсь источником причины вашего празднования; оно не было необходимым и неизбежным. Вы могли отказаться от празднования в связи с тем, что мы, скажем, находились в тот момент времени в библиотеке. Предположим другую ситуацию, в которой мои новости могли спровоцировать у вас возглас «Ого-го!». Но снова я не был источником неизбежной причины того, что вы закричали «Ого-го!». Вместо этого вы вполне могли сказать «Ура!». Применяя к данной ситуации известное изречение философа и математика Готфрида Лейбница, можно сказать, что причины этого второго типа только склоняют, но не вынуждают.
Поскольку Юм отрицал правомерность концепции физической необходимости, он сам был не в состоянии сделать подобное различие таким же путём, каким оно было проделано здесь. Тем не менее, его подбор определений указал на принципиальную разницу между естествознанием, с одной стороны, и социологией и психологией, с другой.
Учитывая эти два в корне отличающихся определения слова «причина», становится ясно, что по крайней мере пока мы говорим о поведении человека, нам необходимо различать, соответственно, два различных понятия детерминизма: вызванный физическими причинами и вызванный моральными причинами. Конечно, если в отдельных сферах поведение (если мы имеем в виду то поведение, о котором говорят бихевиористы) полностью обусловлено физическими причинами, тогда субъект поведения не принимает решения вести себя определённым образом. В то время, когда какое-то поведение имело место, ни он или она уже не могут предотвратить подобное поведение. Но обусловленность моральными причинами – это уже другое дело. Объяснять поведение индивидов, исходя из причин (если мы говорим о моральных причинах) их поступков, которые они совершили, означает предполагать, что они могли поступить иначе. В силу этого, желания и потребности, безусловно, не являются непреодолимой причиной последствий. Многие из нас достаточно дисциплинированы, чтобы воздержаться от совершения поступков, которые мы очень хотели бы сделать.
Очевидно, что из-за непонимания этих фундаментальных и ключевых различий так много людей находилось в заблуждении, делая вывод о том, что любые объяснения поведения с точки зрения любого типа причин (физического или морального) поддерживают всеоправдывающую доктрину всеобщей физической необходимости. Это означало бы, что для любого человека было физически невозможно поступить как-то иначе, а не так, как он поступил.
Для того, чтобы избежать подобных ошибок, требуется логический анализ (например такой, который я проводил в книге «Общественная жизнь и моральные суждения») трёх тесно связанных представлений о существовании субъекта деятельности, наличии выбора и возможности делать нечто отличное от того, что мы обычно делаем. Сделав фундаментальное различие между двумя типами движения [44] Два типа движения (англ. movings and motions) – в оригинале на английском автор говорит о различии понятий moving и motion. Эти слова очень близки по своему значению и на русский язык их чаще всего переводят одним и тем же словом «движение». В данном контексте автор проводит различие между этими понятиями, отмечая, что «moving – это движение, которое может произвольно начаться и закончиться», а «motion – это движение, с которым этого не происходит».
, мы сможем дать объективное объяснение фундаментального представления о действии. Первый тип движения – это движение, которое может произвольно начаться и закончиться; второй тип – это движение, которое наоборот не может вести себя подобным образом. Сила первого типа – это признак, свойственный людям, тогда как существа, не обладающие самосознанием или желанием, могут только демонстрировать второй тип. Субъекты деятельности являются существами, которые (лишь потому, что они являются такими субъектами) могут осуществлять выбор и не могут его не осуществлять: выбор между альтернативными направлениями действия или бездействия, которые время от времени доступны им как личностям – реальный выбор между настоящими альтернативными возможностями. Субъекты деятельности, в своей деятельной роли, неизбежно должны выбирать (избежать выбора они не могут никоим образом) один из двух или чаще нескольких вариантов, которые в отдельных случаях открыты и доступны для них.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу