Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

Необходимо, однако, учитывать то обстоятельство, что одной из причин такого рода смешения и неправомерной подмены эмпирических и логических понятий и принципов в значительной степени было натуралистическое и психологическое понимание самой логики, ее сращенность с обыденным или естественным языком, что было характерно для всей докантовской философии Нового времени. Напомним в этой связи, что понимание логики как общей науки о формах и правилах мышления, не имеющих отношения к его содержанию и служащих всего лишь необходимым, но недостаточным условием для его познавательного применения, впервые удалось осознать и четко выразить только Канту [см.: 27.

Т. 3. С. 82—83,111—113,154—161, 229—231 и др.].

Как мы увидим далее, именно непонимание формального характера логики, позволяло Вольфу включать в состав ее законов и принципов содержательные моменты, а главное, наделять их метафизическим или эмпирическим значением и применять их в качестве первых метафизических или онтологических принципов бытия и познания, отождествлять логические связи и отношения понятий с эмпирическими и реальными связями и отношениями вещей и т. п. Все это и было причиной возникновения многих догматических постулатов и внутренних противоречий в составе вольфовской метафизики, порождало иллюзорные и просто ошибочные трактовки соотношения возможного и действительного, рационально мыслимого и чувственно данного, необходимого и случайного, психического и физического, простого и составного и т. п.

Оценивая вольфовскую систематизацию наук в целом, нужно сказать, что, вопреки его заверениям относительно ее строгой упорядоченности, доказательности и полноте, его система оказалась довольно случайной и произвольной, путанной и сумбурной, а границы между ее отдельными частями — весьма зыбкими и расплывчатыми. Как нам станет ясно далее, эти внешние просчеты и недостатки вольфовской систематики, по существу, были лишь отражением методологической непоследовательности и общего эклектического характера его философии, в которой рациональные и эмпирические понятия и принципы сочетаются лишь внешним, искусственным и случайным образом, постоянно пересекаясь и даже смешиваясь друг с другом, но отнюдь не образуя искомого единства формальной строгости и обоснованности системы и ее содержательной полноты.

Вольфу не удалось осознать принципиальную неразрешимость поставленной задачи, как и действительные причины, по каким его попытки построения логически строгой и эмпирически универсальной системы метафизического знания оборачивались усилением в ней элементов догматизма и эклектики, а также все более очевидных противоречий с принципами научного знания и просветительского мировоззрения. Однако, как уже говорилось, сама неудача этих попыток имела важное эвристическое значение для дальнейшего развития философской мысли, для переосмысления основных теоретических установок и методологических принципов философского познания вообще. Необходимость такого переосмысления касалась прежде всего важнейшей части вольфовской метафизики, а именно учения о первых основаниях познания и всех вещей вообще или онтологии.

«Основной наукой» в системе вольфовской метафизики, а по сути ее истоком, ядром и «тайной» является онтология, или первая философия, хотя оба эти понятия Вольф начинает использовать лишь в поздних работах, да и то под влиянием своих учеников и комментаторов Тюммига и Бильфингера [см.: 4, § 68]. Вольф определяет онтологию как «всеобщее рассмотрение вещей», как «основную науку» или «науку об основаниях», т. е. о том, что присуще или лежит в основе «сущего как такового» или «вообще», определения которого могут быть применены ко всем вещам вообще, т. е. к миру, душе и даже к Богу [3, § 1;

4, § 4; 5, § 14].

В этих определениях предмета онтологии как сущего Вольф следует аристотелевскому определению первой философии как науки о «сущем как сущем», как общего знания «самостоятельно существующего» или о его первых началах и причинах [18. T. 1. С. 67—69, 119, 181—182, 276]. Обращаясь к указанным понятиям, Вольф пытался реализовать идею Лейбница о необходимости «синтеза» старой метафизики и новой науки, античной и современной философии [см.: 28. T. 1. С. 92—93; Т. 2. С. 71—72 и др.], а тем самым найти новые пути обнаружения и способы обоснования первых принципов или начал метафизики, которые, по его мнению, до сих пор существуют в смутной и беспорядочной форме. Поэтому свою основную задачу (и заслугу) Вольф видел прежде всего в достижении логической ясности и отчетливости основных понятий метафизики, их обоснованности и доказательности достоверности и т. п. уи именно этим объясняется то подчеркнутое логико-методологическое значение и теоретико-познавательная функция, которыми он наделяет свое учение о первых принципах метафизики.