Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Роза Люксембург пишет: «В основном тактика борьбы социал-демократии в общих чертах не „придумана“. Она – результат многих великих творческих свершений классовой борьбы, зачастую самой обычной, но которая тем не менее экспериментирует. Так же и тут несознательное предшествует сознательному, логика объективно-исторического процесса предшествует субъективной логике его главных действующих лиц» [30].

Подобная концепция организации непригодна для случайных и преходящих выступлений, но допускает диалектику тождества и нетождества, вполне определенные революционные цели и самый разнообразный и неожиданный опыт масс. Отсюда максимальное внимание к изменениям, тенденциям, конфликтам, ускоряющим или замедляющим революционный процесс.

Стихийность и организация не соотносятся чисто внешне, а, скорее, содержат свою имманентную диалектику. Если попытаться изолировать их одну от другой или установить между ними какую-то тождественность, может случиться, что в ходе их исторического развития они могут перейти в свою противоположность. Если пролетарская организация отрывается от масс (это, во всяком случае, не одно и то же, что потеря числа членов и голосов), она почти обязательно вызывает стихийные действия трудящихся, которые могут обратиться и против нее. Если стихийность отрывается от организационной силы рабочего класса, она впадает в организационный фетишизм сектантских групп или в механистичность различных движений протеста, которые вспыхивают и тут же гаснут, групп, не расположенных и не способных вести ни длительную теоретическую, ни практически-организационную работу. Всю свою жизнь Роза Люксембург вела решительную борьбу в двух направлениях: против бюрократического оппортунизма и против сектантской стратегии, ведущей к изоляции масс. Тем не менее ей абсолютно чужд образ мысли, свойственный руководящему составу, и чужда боязнь, присущая организациям, построенным по моделям буржуазной иерархии, которые видят угрозу в любом действии, не контролируемом или же не предпринятом по инициативе партии. Ее вера в способности и опыт масс подразумевает уверенность в том, что массы в состоянии исправить собственные ошибки. «Неверные шаги реального рабочего революционного движения в историческом плане несравненно плодотворнее и ценнее самого лучшего „центрального комитета“».

К этому следует добавить, что «революционный инстинкт» и логика исторической обстановки вынуждают даже революционеров действовать по таким законам, которые сводят на нет их прекрасно задуманные планы. В своем «Введении к работе К. Маркса „Гражданская война во Франции“» (1891) Энгельс подчеркнул связь между планами и реальной практической деятельностью прудонистов и бланкистов, которые составляли большинство в Парижской коммуне.

«Но гораздо более поразительно то, насколько часто Коммуна поступала правильно, несмотря на то, что она состояла из бланкистов и прудонистов. Разумеется, за экономические декреты Коммуны – и за их достоинства и за их недостатки – прежде всего несут ответственность прудонисты, а за ее политические действия и промахи – бланкисты. Как это обычно бывает, когда власть попадает в руки доктринеров, и те и другие делали, по иронии истории, как раз обратное тому, что им предписывала доктрина их школы» [31].

Роза Люксембург понимает партию не как раз и навсегда установленный институт, единственный активный центр руководства революционным процессом, но как нечто развивающееся, в чем сохраняются, осмысливаются и развиваются далее коллективный опыт и попытки рабочего класса организоваться, которые с помощью материалистической диалектики направляются к конечной цели [32]. «Организация, разъяснительная работа и борьба здесь не разделяются механически и даже временно, как у бланкистов» [33]; скорее, они образуют противоречивое единство, разные аспекты одного и того же диалектического процесса. Нельзя – как это пытались многие – сделать из Розы Люксембург просветительницу-идеалистку, которая считает возможным победить классовое общество одной лишь силой убеждения, однако пафос просветительства накладывает настолько определенный отпечаток на ее мысль, что это чувствуется даже в организационных вопросах. Так, она считает, что борьба против оппортунизма в пролетарской партии и профсоюзах – это исключительно интеллектуальная борьба и ее нельзя разрешить с помощью организационных мер. В равной степени она выказывает и отвращение к исключению из партии и к дисциплинарным мерам. (Требование об исключении Бернштейна для нее совершенно не типично.)