Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Открытые или завуалированные разногласия в связи с отношением Розы Люксембург к вопросу о революционном значении стихийности углублялись и продолжались в коммунистических партиях еще и после 1956 года. В период десталинизации хотели замолчать эту раздражающую, но тем не менее существующую проблему «Роза Люксембург», полагая, что к концу своей жизни она почти исправила большую часть своих ошибок [7]. В основе этого предположения, несомненно, лежит недопонимание или недоразумение. Как уже говорилось, практическая солидарность с ленинской партией, когда она (в особенности после Октябрьской революции) подвергалась нападкам справа, начиная с социал-демократов и профсоюзных деятелей и кончая буржуазными партиями, для Розы Люксембург никогда не была под вопросом: как революционерка и в обстановке борьбы за непосредственные интересы она всегда выступала в едином строю с Лениным, что, однако, никак не отражалось на ее принципиальной критике ленинской партии и некоторых программных положений большевиков [8].

Когда Эрнст Тельман и другие немецкие коммунисты думали, что ее можно считать «своей», что под влиянием Октябрьской революции и после основания собственной партии она не только отошла от немецкой социал-демократии, но, приблизившись к Ленину, признала и практически исправила свои былые ошибки левого радикализма, то они учитывали тот факт, что в ее принципиальной оценке революционного значения массовой стачки вплоть до ее смерти не произошло никаких изменений.

Если сегодня мы будем читать работы Розы Люксембург с точки зрения того, что имеет главное значение для ее теории и является вместе с тем исключительно актуальным для рабочего движения, то из множества поставленных ею вопросов особенно выделяется один: вопрос о стихийной массовой стачке. «Всеобщий свет, в который погружены все остальные и который модифицирует их особые оттенки», «особая атмосфера, [определяющая] удельный вес всех существ, которые в ней находятся», – вот метафорические образы, с помощью которых Маркс описывает разнообразную и всепроникающую силу производства, накладывающую свой отпечаток на социальные отношения. Все это как раз относится к данной теме, где с особой силой находят свое выражение историческая диалектика стихийности и организованности как в материальном, так и интеллектуальном производстве. Конечно, стихийность не является законом динамики масс, но без стихийности, с помощью которой массы демонстрируют и обнародуют собственные интересы, они всегда движутся только в рамках и интересах существующего правопорядка. Именно диалектика стихийности и организованности, направляющая социальные процессы, выводит их за пределы какой бы то ни было механики самодвижения, способов мышления и одностороннего и объективированного поведения. Она определяет не только закон политической динамики освобождения пролетариата, но и структуру присущей ей теории, ядром которой является материалистическая диалектика.

Когда в подобном контексте употребляется слово «стихийный», тут же необходимо ответить на привычное возражение. Стихийность, как она выражается в массовой забастовке, никогда не представляет собой непосредственную стихийность, а всегда опосредствованную именно в двух смыслах. Первое – стихийное поведение рабочих имеет место и тогда, когда появляется тенденция против бюрократических аппаратов пролетарских партий и профсоюзных организаций, тенденция, опосредствованная организацией, зачастую именно организационными способностями отдельных индивидуумов, развившимися в этих организациях. Отделить стихийность от подобных организующих элементов – значит превратить ее в чистую абстракцию. Второе – стихийная массовая стачка в определенных условиях обязательно вытекает из самого производства, из процесса материальной жизни общества; она опосредствована общим социальным контекстом, который определяется противоречиями капиталистического способа производства на конкретном историческом этапе его развития. Поэтому ее политическая эффективность предполагает наличие теории и сознания тотальности.

Если рассматривать стихийную массовую стачку в этом чистом виде, без грубых истолкований, то не может быть никакого сомнения, что она является внутренним динамическим центром политической деятельности и отражает диалектический способ мышления Розы Люксембург. Поэтому те, кто хочет развивать диалектику стихийности и организованности, должны постоянно держаться этого ориентира в ее теории и политике.