Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Можно утверждать, что вся идеологическая борьба, которую вел Каутский с начала 80-х годов и непосредственно до лет, предшествующих началу первой мировой войны, была подчинена основной проблеме: определить сроки и условия перехода от капитализма к социализму, поскольку этот переход стал «исторической необходимостью» социальной эволюции. Рядом с этой проблемой и в неразрывной связи с ней стояла другая: гарантия идеологического развития партии, главного действующего лица истории, повивальной бабки нового социального порядка. В течение 30 лет Каутский не переставал вновь и вновь давить на одну и ту же клавишу, постоянно повторяя: допустить возможность того, что капитализм приведет общество к отношениям высшего порядка и равновесию, – значит лишить социализм его исторической миссии, а партию – ее политической функции.

Типичным было отношение Каутского к реформам Бисмарка начала 80-х годов, которые, с одной стороны, создавали предпосылки для эффективного социального законодательства, направленного на «интеграцию» трудящихся в рамках существующей системы, а с другой – показывали силу уже начинавшегося в то время вмешательства государства в регулирование развития экономики. Каутский – и это было знаменательно – сравнивал бисмарковский реформизм и его «государственный социализм» с попытками Тюрго, Неккера и Калонна, то есть с запоздалыми и обреченными на провал проектами спасти общество, находящееся на грани банкротства [32].

Упадок капитализма уже считался неминуемым. В этих условиях партия выступала в роли организации, чьи члены осознавали двойную необходимость упадка старого порядка и появления нового, а также предлагали средства для того, чтобы теоретическое сознание нового превратить в революционные действия. Перед партией отдельный ее член имеет «лишь обязанности и никаких прав» [33]. Партия представляет собой нечто вроде светской церкви, где «историческая необходимость», гарантированная законами эволюции, выступает в той же роли, что и божественная благодать в кальвинистской теологии.

После отмены бисмарковских исключительных законов Каутский объяснил роль социал-демократии как силы, призванной к постоянному развитию вплоть до проведения социальной революции. В ходе этого развития необходимо было найти лучшие условия для использования и расширения демократических свобод. Эти свободы обеспечивали возможности для активной деятельности социал-демократии. От них уже давно отказалась буржуазия, в частности немецкая буржуазия, которая шла в одной упряжке с юнкерством, была напугана движением к социализму и верила лишь в авторитарную власть. В почти экклезиастических выражениях Каутский в своем комментарии к тексту программы немецкой социал-демократии на Эрфуртском съезде (1891) показал исторические и политические причины «необходимости» победы социал-демократии. (Текст программы частично был написан самим Каутским, частично – Бернштейном.) Именно Каутский, объясняя роль социал-демократии, прибегал к церковным выражениям; он называл «борющуюся часть пролетариата» «воинствующей церковью» [34], а социализм – «благой вестью» и «новым евангелием» [35]. Анализируя тенденции экономического и социального развития, он предсказывал неминуемый приход социализма:

«Для тех, кто следит за ходом политического и экономического развития современного общества, в особенности в последнее столетие, не может быть никаких сомнений в том, что конечная победа пролетариата необходима» [36]

Следует отметить, что категория «необходимости» служила Каутскому как для утверждения неизбежности революции в историческом плане, так и для отрицания использования насилия в ходе ее подготовки. То, что исторически необходимо, в насилии не нуждается. Формы социалистического действия связаны с развитием современной демократии; социализм есть введение нового социального содержания в демократию. Он нуждается только в одном – в полной организационной и идеологической независимости (и в этом выражается его антагонистическая, революционная природа по отношению к сложившемуся порядку). В работе «Социал-демократический катехизис» (1893) Каутский пояснял, что пролетариат прибегает к насилию не для утверждения своих социалистических целей, а для защиты – в случае необходимости – условий своего политического существования и своего наступления на капитализм, если этот последний сделает ставку на реакционную карту. В рамках демократии насилие для пролетариата бесполезно и гибельно. В то время сказать «демократия в современную эпоху» означало прежде всего «парламентарную систему».