Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Если Бернштейн и не исключал нелегальных методов борьбы или применения силы, то все-таки он считал, что эти методы рекомендуется применять лишь в ходе борьбы за демократический режим, или при отражении нападок реакции на либеральный политический режим, или в рамках стратегии борьбы за демократизацию. Напротив, резкий протест Бернштейна против применения силы в процессе борьбы за социализм был вызван не только его представлениями об эволюции капиталистического общества, но и его точкой зрения на социализм. Вот откуда берет начало его резкая критика диктатуры пролетариата. В перечне политических ценностей для Бернштейна первое место, несомненно, занимала свобода, и следовательно, гарантию свободы граждан он ставил гораздо выше любых экономических целей, которые ни в коем случае не должны покупаться ценой ограничения свободы. Не случайно он всегда подчеркивал связь между социализмом и либерализмом: тезис о том, что социализм является последователем либерализма, призван был не только облегчить сотрудничество с либеральными партиями, к которому он призывал в целях демократизации Пруссии и германского рейха, но и подчеркнуть убеждение в том, что часть буржуазии может согласиться с эволюцией в сторону социализма.

Политическая стратегия левого крыла германской социал-демократии в годы, предшествовавшие началу первой мировой войны, не носила международного характера и не вышла за рамки Германии. Если кто и проявил интерес к ее критике, то обычно не находил достойной альтернативы стратегии ортодоксальных марксистов.

Возникает вопрос: стремились ли «новые левые», предлагая новую тактику, действительно разработать новые методы борьбы для создания более наступательной стратегии в рамках социал-демократической стратегии? На практике их концепция так и осталась неясной, что явилось следствием разногласий между наиболее видными представителями левых, в частности между Розой Люксембург и Паннекуком. Они спорили главным образом по поводу оценки революционного процесса, механизма формирования классового сознания и революционной воли пролетарских масс. Борьба за власть понималась как длительный революционный процесс, во время которого пролетариат мог неоднократно брать власть в свои руки и терять ее до того, как он окончательно ее завоюет. Это мнение было высказано Розой Люксембург, еще в пору полемики с Бернштейном [24]: она считала, что в ходе революционной борьбы происходит формирование революционного сознания и воли пролетарских масс и что революционная армия может сложиться только в процессе самой борьбы, а не до ее начала.

Паннекук, разрабатывая идею революционного процесса, дал трактовку его механизма, совершенно отличную от той, которая бытовала в радикальных кругах социал-демократии. Если эти круги и были явно озабочены тем, чтобы насаждать оппортунистические взгляды, и стремились энергично поддерживать классовую борьбу, то они при этом не разрабатывали никакой новой тактики. И это было не случайно: среди них было распространено мнение, что дело не столько в том, чтобы сменить старую линию, сколько в том, чтобы твердо ее проводить. Паннекук же придерживался иной точки зрения. Пролетариат, писал он, должен готовиться к революции и, когда наступит подходящий момент, свергнуть господство капитала. В этом смысле революция означает быструю перемену не только по экономическим последствиям, но и по методам: сила пролетариата в первый и последний раз находит себе совершенно новое применение, что предполагает необходимость внедрения в практику новых методов борьбы, в том числе массовой забастовки, как средства оказания давления, и уличных боев. Классовая борьба тем отличается от войны, что формирование армии происходит уже в ходе классовых схваток. Поэтому предпосылки, необходимые для завоевания власти, возникают лишь во время борьбы и не могут возникнуть в мирных условиях. Это означает, что революция не действие, как таковое, а процесс.

В связи с такой постановкой вопроса о революционном процессе возникает вопрос, считали ли представители «новой левой», говоря о широких массовых выступлениях, и прежде всего о массовых забастовках, что подобные действия способствуют созданию революционной ситуации. Распространенному среди ортодоксальных марксистов мнению, согласно которому революционная ситуация – необходимое условие для начала борьбы за власть – является результатом объективных условий, а организованное рабочее движение должно ждать возникновения этой ситуации, «новая левая» противопоставляла свою точку зрения о превалирующей роли волюнтаристского элемента, сводившуюся к тому, что рабочее движение, пользуясь недовольством связанных с пролетариатом масс, должно создать или ускорить приближение революционной ситуации. Такую трактовку политики этого течения давал, например, Каутский, полемизируя с его главными идеологами. В самом деле, как отмечает Каутский, Роза Люксембург считала массовые забастовки средством постепенного разрушения существующего порядка, их целью в ее представлении было породить хаос и довести дело до боевых схваток. По мнению У. Ратца, для нее массовая забастовка – это длительный период классовой борьбы, в ходе которого порядок мало-помалу трансформируется в хаос. Аналогичные мнения высказывали также современные исследователи, которые в связи с этим говорили о «тактике эскалации революции». Заметим также, что Роза Люксембург часто отвергала такую интерпретацию своей политической позиции, и в частности говорила, что она противница создания революционной ситуации с помощью массовых забастовок.