Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Именно в такой перспективе, связанной с переходом от капитализма к социализму, рассматривался вопрос о соотношении революции и реформ или борьбы за власть и борьбы за преобразования в рамках капиталистического общества. Этот вопрос приобретал все большую значимость с ростом популярности в массах социалистического движения и того внимания, которое организации рабочего класса уделяли борьбе за реформы. В годы, предшествовавшие первой мировой войне, в ходе дискуссии между радикальным и реформистским крылом вопрос о необходимости борьбы за политические и социальные реформы в рамках капитализма не ставился. Именно потому, что социалистическое движение стремилось стать массовым движением пролетариата, такая борьба считалась необходимой. Ведь она давала рабочему классу сознание и веру в собственные силы и помогала понять важность классовой солидарности и классовой организованности в социальном и политическом отношениях. В то же время положительный исход такой борьбы помогал улучшить жалкие и унизительные условия жизни пролетариата. Поэтому борьба за реформы обычно рассматривалась марксистами как необходимое условие подготовки рабочего класса к революции.

Дискуссия развернулась по вопросу о целях, которых можно добиться с помощью политических и социальных реформ, о характере развития и методах этой борьбы, ведущейся ради достижения максимальных результатов и в то же время ради подготовки пролетариата к борьбе за власть. По мнению реформистов, с помощью реформ можно было бы постепенно изменить характер действительного базиса и политической надстройки, то есть в их представлении задача состояла в том, чтобы добиться проведения как можно большего количества и как можно более эффективных реформ. Для ортодоксальных марксистов проблема соотношения реформ и революции была куда более сложной: категорически отвергая политику по принципу «чем хуже, тем лучше», они учитывали и то, каковы могут быть результаты реформ и их внутренние противоречия, то есть ту опасность, которую эти реформы представляли для рабочего класса и его организации и которая состояла в интеграции его в рамках уже существующих социально-политических структур.

С этих позиций и вопрос о союзе с левобуржуазными партиями рассматривался с учетом их действий в пользу реформ. Подобный союз расценивался реформистами как непременное условие успеха проводимой политики, тогда как другие марксистские течения если и не отвергали сотрудничества с этими партиями и не считали их все без исключения «единой реакционной массой», то все же часто скептически относились к возможности заручиться их поддержкой в борьбе за наиболее важные реформы; они придерживались мнения, что только страх лишиться голосов пролетариев на политических выборах мог заставить эти партии оказать поддержку марксистам.

Считая узловым элементом собственной стратегической концепции вопрос о завоевании политической власти, ортодоксальные марксисты оставляли в стороне последующий процесс социально-экономического преобразования общества в социалистическом духе. Не зря Т. Майер говорит в связи с этим о концепционном вакууме (konzeptionelles Vakuum). Такая позиция объяснялась многими причинами. Прежде всего влиянием антиутопистской марксистской традиции, которая склонна была считать утопией всякую попытку нарисовать прообраз социального порядка социалистического характера, памятуя об отказе Маркса давать рецепты для «кухни будущего». Заметим также, что ортодоксальные марксисты оказались не в состоянии предвидеть те трудности, которые возникнут в ходе социалистического преобразования общества [18].

Показательны в этом отношении, например, высказывания Бебеля в рейхстаге в 1893 году в ходе дебатов по вопросу о «государстве будущего». Он, в частности, заявил, что когда социал-демократия придет к власти, то найдет верное решение всех проблем. Он выразил убеждение, что национализация всех промышленных предприятий пройдет настолько легко, что покажется «детской игрой». И сам Каутский, единственный, кто специально изучал вопрос о переходе к социализму, был склонен думать, что капиталисты не окажут серьезного сопротивления национализации средств производства, потому что меры, которые предпримет государство в интересах безработных, в корне изменят соотношение сил между капиталистами и рабочими и последние смогут навязать господствующему классу свои собственные условия. Вдобавок и национализация, как он считал, примет форму выкупа капиталистической собственности с помощью государственных облигаций, или доходы предприятий будут обложены прогрессивным налогом. В результате экспроприация средств производства пройдет относительно просто, а наличие большого количества предприятий не затруднит этого процесса, так как, по его, Каутского, мнению, «зрелость социализма определяется не числом еще существующих мелких предприятий, а числом уже существующих крупных» [19]. Часть мелких предприятий просуществует еще долго главным образом там, где преобладает ручной труд, тогда как большинство их прекратит свое существование. Мелкие сельскохозяйственные предприятия медленно и постепенно изменят свое лицо под действием процесса социализации. Особенно сложным представлялся вопрос о планировании производства, решение которого могло значительно упроститься по мере уменьшения числа предприятий (в результате ликвидации мелких) и концентрации производства на современных предприятиях, работающих в три смены круглые сутки.