Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке - взгляд науки, философии и богословия

Допустим, что мы что-то поняли. Или нам кажется, что мы поняли. Как убедиться в том, что мы поняли правильно? В науке это совершается через изощрённое испытание опытом. В личностном же общении такой фокус не пройдёт. Как только говорящий поймёт, что мы хотим о нём понять помимо того что он хотел сказать он тут же постарается общение прекратить. С другой стороны, если слушающий действительно хочет понять, то говорящий всегда готов пойти навстречу и либо подтвердить, что понято правильно, либо дать понять, где ошибка.

Вера в то, что Писания нам даны личностным Богом, Который хочет, чтобы Его поняли, даёт нам надежду на Его помощь. Так, если говорить о моменте получения людьми Откровения, то эта помощь неоспорима. Любой настоящий пророк, заявлявший: «так говорит Бог», доподлинно знал, что это действительно говорит Бог и сказанное – истина. Сила, понуждавшая человека говорить истину, была иной раз столь велика, что преодолевала даже волю человека, не желавшего говорить: «Ты влёк меня, Г осподи, – и я увлечён; Ты сильнее меня – и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо лишь только начну говорить я, – кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: “не буду я напоминать о Нём и не буду более говорить во имя Его”; но был в сердце моём как бы горящий огонь, заключённый в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог» (Иер. 20:7–9).

Бог, как мы видим, может заставить человека говорить. К слову, не только человека, но, например, и бессловесную ослицу (Числ. 22:28–31). Однако Он не может заставить человека понимать Его, не может заставить усвоить – сделать «своим» сказанное. Для этого нужна добрая воля самого человека, его желание понять, его любовь к истине. Однако, если эта любовь есть, Господь много что может человеку открыть: «Се бо истину возлюбил ecu; безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси» (Пс. 50).

Понимание тоже может быть дано как дар. И мы видим, в какой степени этот дар может преобразить человека на примере апостолов и того, что с ними произошло в день Пятидесятницы. Некнижные рыбаки вдруг заговорили на различных языках, немудрые получили мудрость, превышающую мудрость любого из философов, слабые духом и боязливые стали мужественными, нестойкие в вере стали непоколебимыми вплоть до смерти. Как сказал апостол Павел, младенцы стали взрослыми мужами (1 Кор. 13:11).

Однако что же произошло дальше. Где сейчас апостолы?! Мы не видим среди нас ни ревностных и простосердечных Петров, ни возлюбленных Богом мудрых Иоаннов Богословов, не наблюдаем столь кардинального превращения гонителей христиан Савлов в ревнителей о вере Павлов… Наоборот, там, где когда-то люди жили Христом в христианских странах, мы видим потерю веры, неспособность противостоять исламу, буддизму и другим восточным и мистическим учениям. Некогда взрослые христиане вновь стали младенцами.

Что это? Следствие всеобщей греховности человечества? Или… Или, может быть, мы наблюдаем действие всеобщего духовного закона?!

Начиная читать первую книгу Библии Бытие, мы уже с первых строк сталкиваемся со странной фразой, которой заканчивается каждый день творения: «И был вечер, и было утро: день [такой-то]» (Быт. 1:5; 1:8; 1:13…). Да, мы знаем, что в каждом дне есть и утро и вечер. Но мы привыкли говорить: «и было утро, и был вечер…». Почему в Библии всё наоборот?!

Чтобы ответить на этот вопрос давайте повнимательнее приглядимся к первому дню творения. «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:1–2) Как сотворил? Что сотворил? Не понятно. Земля безвидна и пуста, тьма, бездна… А Духа и воду вообще вроде как и не творил… Непонятно… А дальше: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы » (Быт. 1:3–4). Ну вот, слава Богу, появилось что-то понятное. Бог сделал то, что и мы делать можем, – «сказал». Но дальше опять непонятно. Сказанное понимается, а видеть можно то, что сделано, а не то, что сказано! Тут так и напрашивается необходимость вставить недостающее звено. Кто-то должен был сказанное Богом услышать, понять и исполнить. И лишь после этого Бог может что-то увидеть и оценить.

Хорошо, кто-то услышал, понял, исполнил, и появился свет. Свет – это первое, что получило одобрение от Бога: «И увидел Бог свет, что он хорош». Поскольку ничего другого «хорошего» ещё нет, то свет – это синоним хорошего, синоним блага. Дальше Бог совершает тоже как бы понятное для нас действие: «и отделил Бог свет от тьмы». Хорошее желательно отделить от нехорошего. Правда, заметим, что нехорошее – это ещё не есть «плохое», с чем, допустим, нужно бороться. Тьма как была тьмой, так она ею и остаётся.