Ара Петросян - Немного о многом

У любой социальной и экономической модели обязательно есть своя идеологическая подоплека, некий идеологический фундамент, на котором она базируется. Естественно, есть свой «моральный кодекс» и у капитализма. Главным словом, которое фигурирует в этой идеологии, является свобода. Заманчивое и привлекательное для большинства, это слово несет в себе обязательный отказ от чего-то — свобода от... «Свободные рыночные отношения», провозглашенные капитализмом, означали, помимо всего прочего, отказ от нравственных и религиозных табу, запретов и устоявшихся норм. С самого начала капитализм выпустил на свободу практически все пороки человека, чтобы они, будучи накрепко связаны друг с другом, обеспечили капитализму необходимые условия для жизни, стали его питательной средой. Чревоугодие, зависть, похоть, гордыня, алчность... Гордыня, выпущенная на волю, стала руководить поступками людей, их желаниями. Болезненное стремление подчеркнуть собственную исключительность, желание любой ценой выделиться, не отстать от других, обозначить свое особенное место и важность в социуме толкают людей на бессмысленные покупки неоправданно дорогих вещей и услуг. Гордыня не позволяет человеку довольствоваться необходимым и практичным, жить по средствам. Именно для удовлетворения гордыни появилось такое понятие, как премиальный сегмент товаров и услуг. Человек не хочет быть, как остальные. Он готов купить свою исключительность. И в итоге нам продают не продукт, нам продают дорогую легенду, которая доступна не всем. Не может бутылка обычной питьевой воды стоить 50 долларов только потому, что она, видите ли, добывается из канадского ледника («10 Thousand BC»). И тем более, не может бутылка воды емкостью 1.25 литра стоить… 60 000 долларов! Но и такая вода есть — «Acqua di Cristallo Tributo a Modigliani». Бутылки, естественно, украшены золотом, дизайн — от самого дорогого дизайнера (кто бы сомневался), но внутри-то — просто вода! Именно гордыня — ее потребитель. Именно гордыня делает приоритетом в жизни форму, отодвигая на второй план содержание, стирая смыслы. И даже когда речь идет об обычных вещах, производитель товара обращается именно к гордыне человека, стараясь возвысить его, одновременно принижая остальных, создает иллюзию его исключительности — «Вашему ребенку подойдет любой шампунь. Но не моему малышу!» Как-то подразумевается, что дети остальных людей могут мыться всякой гадостью, а вот ваш ребенок — особенный. А подкрепляет все это зависть. Она, в свою очередь, заставляет болезненно желать всего того, что есть у ближнего, и снова — покупать, тратить, не задумываясь о степени необходимости таких покупок и трат: «Хочу как у него, как у них. У всех такой, и я хочу. Разве я хуже?» А разжигается эта зависть рекламными слоганами — «Ведь ты этого достойна!» И что есть страсть к неограниченному потреблению, если не чревоугодие? Ведь речь идет не только о еде. Количество бессмысленных покупок ненужной одежды, аксессуаров, предметов быта просто зашкаливает. Достаточно посмотреть на список «товаров» мегапопулярного китайского интернет-магазина. Наше ненасытное чрево требует утоления все новых и новых желаний, без которых еще вчера жизнь была вполне комфортной. Но, наверное, самым главным и «эффективным» пороком, на который опирается капитализм, является алчность. Парадокс в том, что капитализм дал безграничную волю алчности с «благой» целью — всех одеть, накормить, развлечь. Ведь природа алчности такова, что она сама все сделает, создавая материальные блага, товары и технологии на пути к обогащению. Жажда наживы ускоряет все процессы, активизирует, стимулирует их. Но все имеет свой предел. Лежащая в основе капитализма неограниченная алчность ведет к расширенному воспроизводству капитала. Капитализм — это всегда расширение и рост. В этом его суть. Это аксиома. В противном случае экономическая схема перестает работать. И вся история капитализма — это история того, как и за чей счет в разные периоды времени осуществлялось расширенное воспроизводство капитала. В начальный период появления капитализма расширенное воспроизводство капитала и обогащение осуществлялось за счет подданных своих стран, их эксплуатации. Однако, как показала практика, это оказалось чревато серьезными социальными потрясениями и революциями, а однажды в одной отдельно взятой стране революция вообще вышвырнула капитализм за пределы своих границ на многие десятилетия. И тогда тактика капитализма изменилась — стало ясно, что выгоднее и безопаснее обогащаться не за счет своих, а за счет чужих — любых прочих стран, третьего мира. Тактика изменилась, но суть осталась прежней.