Георг Гегель - Наука логики. Том II. Субъективная логика. (Материалистически структурирован)

Метод может ближайшим образом представляться только видом и способом познавания, и он в самом деле имеет природу такового. Но вид и способ как метод есть не только некоторая в себе и для себя определенная модальность бытия , но в качестве модальности познания положен как определенный понятием и как форма, поскольку она есть душа всякой объективности и поскольку всякое иным образом определенное содержание имеет свою истину единственно только в форме. Если содержание берется как опять–таки данное методу и как обладающее своеобразной природой, то метод, как и логическое вообще, есть в таком определении некоторая только внешняя форма. Но не только можно против такого понимания сослаться на основное понятие логического, но и весь ход развертывания последнего, в котором перед нами проходили все образы некоторого данного содержания и объектов, показал их переход и неистинность, и вместо того, чтобы можно было считать, что некоторый данный объект есть основа, по отношению к которой абсолютная форма занимает положение только внешнего и случайного определения, последняя, напротив, оказалась абсолютной основой и окончательной истиной. Таким образом, метод возник отсюда как само себя знающее понятие, имеющее своим предметом себя как столь же субъективное, сколь и объективное абсолютное и, стало быть, как чистое соответствие понятия и его реальности, как некоторое существование, которое есть само же понятие.

Стало быть, мы здесь должны рассмотреть в качестве метода лишь движение самого понятия , природа которого (движения) уже познана нами, но, во–первых , мы теперь должны рассмотреть его, имея в виду то его значение , что понятие есть все и что его движение есть всеобщая абсолютная деятельность , самоопределяющееся и самореализующееся движение. Метод должен быть поэтому признан не терпящим ограничения, всеобщим, внутренним и внешним способом и безоговорочно бесконечной силой, которой никакой объект, поскольку он выступает как нечто внешнее, далекое для разума и независимое от него, не может оказывать сопротивление, не может иметь другой природы по отношению к ней и не быть проникнут ею. Метод есть поэтому душа и субстанция , и о любом предмете мы должны сказать, что мы его постигаем в понятии и знаем его в его истине только постольку, поскольку он полностью подчинен методу ; он есть собственный метод всякой вещи, так как его деятельность есть понятие. Это есть также более истинный смысл его (метода) всеобщности ; согласно всеобщности рефлексии его понимают только как метод для всего ; согласно же всеобщности идеи он есть столь же вид и способ познания, субъективно знающего себя понятия, сколь и объективный вид и способ (или, вернее, субстанциальность ) вещей , т. е. понятий, поскольку последние кажутся представлению и рефлексии прежде всего другими . Метод есть поэтому не только наивысшая сила или, вернее, единственная и абсолютная сила разума, но также наивысшее и единственное его влечение обрести и познать себя самого во всем через самого себя (260). — Этим, во–вторых , указано также и отличие метода от понятия как такового , т. е. указана особенная черта метода. Понятие, как оно нами рассматривалось само по себе, выступало в своей непосредственности; рефлексия или рассматривающее его понятие имело место в нашем знании. Метод есть само это знание, для которого понятие имеет бытие не только как предмет, но и как его собственное, субъективное действование, как орудие и средство познающей деятельности, отличное от нее, но как ее собственная сущность (Wesenheit). В ищущем познании метод тоже поставлен как орудие , как некоторое стоящее на субъективной стороне средство, через которое она соотносится с объектом. Субъект есть в этом умозаключении один крайний термин, а объект — другой, и первый смыкается через свой метод со вторым, но этим не смыкается для себя с собой самим . Крайние термины остаются разными, так как субъект, метод и объект не положены как единое тождественное понятие ; умозаключение есть поэтому всегда формальное умозаключение; та посылка, в которой субъект полагает форму на свою сторону как свой метод, есть некоторое непосредственное определение и содержит в себе поэтому, как мы видели, определения формы — дефиниции, деления и т. д. — как преднайденные в субъекте факты. Напротив, в истинном познании метод не есть только множество известных определений, но есть в–себе–и-для–себя–определенность понятия, представляющего собой средний термин только потому, что оно в такой же мере имеет также и значение объективного, которое поэтому в заключении не просто получает через метод некоторую внешнюю определенность, но положено в своем тождестве с субъективным понятием.