Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Начиная с этого года кружок регулярно встречался по четвергам вечером в маленькой университетской аудитории на улице, названной в честь австрийского физика Людвига Больцмана, и обсуждали философские вопросы, например, каковы определяющие черты научного знания, имеют ли какой-то смысл метафизические идеи, что делает логические утверждения такими несомненными и почему математика применима к реальному миру.

Манифест Венского кружка гласил: «Научное миропонимание характеризуется не столько через особые положения, сколько через определенную принципиальную установку, методы ( Gesichtspunkte ), исследовательскую направленность» [7] 7 Эта и другие цитаты из манифеста Венского кружка приводятся по изданию: Р. Карнап, Г. Ган, О. Нейрат. Научное миропонимание — Венский кружок / Пер. Я. Шрамко // Логос. 2005. № 2 (47). (Прим. пер.) .

Эрнст Мах (1838–1916)

Людвиг Больцман (1844–1906)

Людвиг Витгенштейн (1889–1951)

Кружок стремился выстроить философию на чисто научной основе безо всяких заумных рассуждений о неизмеримых глубинах и без намека на сверхъестественный обскурантизм: «В науке нет никаких «глубин»; везде только поверхность: все данные опыта (Erlebte) образуют сложную, не всегда обозримую, нередко лишь в частностях понятную сеть. Все доступно человеку; и человек является мерой всех вещей».

Венский кружок планомерно развивал традицию, заложенную Эрнстом Махом и Людвигом Больцманом, двумя титанами физики, которые совершали великие открытия и учили философии в Вене на рубеже веков. Кроме того, главными путеводными звездами этой маленькой компании мыслителей были физик Альберт Эйнштейн, математик Давид Гильберт и философ Бертран Рассел.

Вскоре первое место в дискуссиях Венского кружка заняла тонкая книжка, только что увидевшая свет. Это был «Логико-философский трактат», который написал Людвиг Витгенштейн в армии, в окопах Первой мировой. Витгенштейн, отказавшись от огромного наследства, решил стать учителем в сельской начальной школе в Нижней Австрии. Однако через некоторое время он подпустил к себе некоторых участников Венского кружка, и эта связь постепенно вернула его к философии.

Венский кружок не хотел иметь ничего общего с узколобыми и зачастую косными философскими традициями: «Научное миропонимание не знает никаких неразрешимых загадок. Прояснение традиционных философских проблем приводит к тому, что они частью разоблачаются как кажущиеся проблемы [8] 8 В других переводах — «мнимые проблемы». (Прим. пер.) , частью преобразуются в эмпирические проблемы и тем самым переходят в ведение опытной науки. В этом прояснении проблем и высказываний и состоит задача философской работы, а вовсе не в создании собственных «философских» высказываний».

Курт Гёдель (1906–1978)

Рудольф Карнап (1891–1970)

Карл Менгер (1902–1985)

К кружку присоединялись блистательные новички — философ Рудольф Карнап, математик Карл Менгер, логик Курт Гёдель. Именно им предстояло кардинальным образом переопределить границы между философией и математикой. Тесные связи с Венским кружком возникли и у философа Карла Поппера, хотя он так и не удостоился приглашения на его встречи.

Кружок быстро стал мировым центром движения под названием логический эмпиризм . Линии его диспутов продолжили ведущие мыслители Праги, Берлина, Варшавы, Кембриджа и Гарварда.

Карл Поппер (1902–1994)

В 1929 году Венский кружок стал известным широкой общественности, решив издавать собственные журналы и книги и проводить конференции и циклы лекций. Эту существенную перемену знаменовало появление манифеста «Научное миропонимание». Этот манифест был не столько свидетельством о рождении, сколько крещением, ведь кружок Шлика существовал уже пять лет. Новым было название «Венский кружок», которое предложил Отто Нейрат: оно должно было вызывать приятные ассоциации — Венский лес, венский вальс — а кроме того, служить торговой маркой. Содержание манифеста стало вехой, возвещавшей о появлении не только новой философской школы, но и новой общественно-политической повестки дня. « Научное миропонимание служит жизни, и жизнь принимает его ».