Виктория Радишевская - Богословские работы И. Сикорского

Понять необъятную значительность первых двух слов молитвы в полной мере совсем непросто. Редко и целый том сможет передать послание столь мудрое и значительное, как заключенное в этих словах.

Выражение «Отче наш» знакомо нам, сама молитва часто обозначается этими двумя словами, и мы как-то приучены произносить их, не сознавая их глубокого значения. Большая часть средневековой и даже некоторые из современных религий не принимают эти слова в их прямом значении. Для того чтобы согласовать слова обращения с подобным толкованием, они должны бы читаться как «Наш вечный диктатор и неумолимый судия», но, слава Богу, это не так.

Слова «Отче наш» определяют и объясняют взаимоотношения, существующие между Богом и человеком путем сравнения их с хорошо знакомым типом человеческих отношений. Ошеломляющее чувство оптимистичной уверенности и ярчайшая надежда появляются в сердце каждого, кто принимает эти слова со всей серьезностью их полного значения.

Как правило, хороший отец является самым благожелательным человеком по отношению к своему ребенку. Он обычно снабжает свое потомство всем необходимым для жизни и развития, не рассчитывая обычно получить от него что-либо значительное в ответ на заботу. Отец может в случае необходимости наложить временное наказание для улучшения характера и личности своего ребенка, но он никогда не заставит ребенка страдать, если он не чувствует, что это не отразится на нем благотворно. Самое сильное временное наказание, которое хороший отец может предпринять вне зависимости от меры вины, – это отказаться от ребенка и велеть ему покинуть его и никогда не возвращаться.

Веря и понимая, что даже лучший и благороднейший из отцов должен быть во всех отношениях несравненно ниже Отца Небесного, человек получает глубочайшую душевную уверенность и успокоение, обращаясь к Владыке Вселенной со словами «Отче наш».

Необходимо признать тот факт, что не все человеческие существа являются детьми Божьими. В одном из самых суровых изречений, содержащихся в Евангелии, Христос говорит группе противников: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и… он лжец» (Ин., 8: 44). Это было ответом на самоуверенное утверждение: «Одного Отца имеем, Бога» (там же, 8: 41).

Столь точным и суровым изречением нельзя пренебречь. Оно прямо указывает, что среди человеческих существ одни являются детьми Бога, другие же не относятся к ним. Я верю, что этот вопрос в целом относится непосредственно к внутренней духовной природе отношений между Богом и отдельным человеком.

Несколько из изречений Христа и, более того, Его деяния подтверждают ярчайшие надежды подобных отношений.

Молодой человек в Притче о блудном сыне или женщина, уличенная во грехе, и даже разбойник на кресте, вероятно имеющий убийства на совести, были прощены даже без словесного наказания. Все они были приняты как утерянные сыновья Божьи, но не как отпрыски дьявола.

Но если это так, то кто же эти несчастные, которым Христос адресовал такие ужасные слова «Ваш отец диавол». Не пытаясь объяснить это заключение философскими или библейскими ссылками, автор вкратце набросает свое личное мнение по этому вопросу.

Среди различных прегрешений и проступков, отделяющих человека от Бога, возможно выделить две отдельные группы, первая из которых относится к человеческим слабостям, в то время как другая – к спесивой и самодовольной власти дьявола. Последняя группа представляется более серьезной и опасной. Она может быть распознана в первую очередь как преднамеренная ненависть к Христу и оскорбление Его Божественной власти. Предупреждение из Евангелия от Матфея (12: 31) «Всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам» адресовано группе фарисеев, утверждавших, что Христос изгоняет дьявола дьявольскою силою. Подобным же образом упомянутое ранее утверждение «Ваш отец диавол» адресовано людям, говорившим Христу «Не правду ли мы говорим… что бес в тебе?» (Ин., 8: 48). Таким образом, величайшая опасность сопряжена с обдуманной ненавистью, оскорблением и насмешками над Богом и Христом. Очевидно, что тот, кому присущи подобные чувства, и не будет приносить Молитву Господню.

Поэтому автор уверен, что для совершения Великой Молитвы не требуется и не может быть дано никаких разрешений или запретов мирской властью. Любой человек, испытывающий доверие, веру и любовь к Богу, может «войти в комнату свою и, затворив дверь свою, молиться Отцу своему… втайне» с чувством счастья и смелой надежды, что его духовное послание достигнет своего высшего Предназначения.